Автор работы: Пользователь скрыл имя, 26 Января 2014 в 22:53, реферат
Общественно-политическая деятельность Рассела широко отражена в зарубежной историографии, где по-разному оцениваются и эта деятельность Рассела, и его вклад в антивоенное движение. В отечественной историографии специального исследования, освещающего его общественно-политическую деятельность, пока не существует. Подавляющее большинство посвященных ему работ либо обращены к его философскому наследию, либо носят популярный характер. В последние годы интерес к Расселу возрос, и настало время осознать, что «Бертран Рассел - это целый мир, полный многообразия и красок» и «более глубокое освоение его идей, по-видимому, только начинается».
Предполагается, что в «Принципах математики» представлен набросок совершенного языка; этот язык совершенен, поскольку он отражает структуру действительного мира. Если предложение с обычного естественного языка «перевести» на этот совершенный логический язык, то становится полностью ясным значение этого предложения. Если окажется, что после такого преобразования предложение не обретает субъектно-предикатной формы, это значит, что не существует такого объекта, к которому непосредственно относился бы грамматический субъект (грамматическое подлежащее), поскольку в структуре этого совершенного языка каждый субъект-термин обозначает некоторый действительный объект мира, а каждый предикат-термин - какую-нибудь реальную характеристику этого объекта.
Итак, можно заключить, что Рассел предполагал, что в логически совершенном языке науки каждый знак будет соответствовать компонентам определенного факта, что позволит избежать двусмысленностей и парадоксов.
Теория типов и теория дескрипции
Для того, чтобы стало возможным избавить язык от двусмысленностей и всевозможных парадоксов, Рассел создал теорию типов и теорию дескрипции.
Поводом для создания теории типов явились парадоксы, обнаруженные Расселом при изучении работ Фреге и Кантора. Эти парадоксы заставили вспомнить о старых парадоксах, известных еще древним. Возьмем один из наиболее известных нам парадоксов древности - парадокс «лжец», который состоит в следующем: Эпименид-критянин говорит, что все критяне лгут. Но так как он сам критянин, то, следовательно, и он лжет. Значит, критяне говорят правду. Второй вариант парадокса: "Все, что я говорю - ложь, но я говорю, что я лгу, значит, я говорю правду, а если я говорю правду, то значит, я лгу".
Обратимся теперь к собственно парадоксу Рассела. Предположим, что имеются классы различных вещей. Иногда класс может быть членом самого себя, иногда - нет. Класс чайных ложек не есть чайная ложка. Но класс вещей, которые не являются чайными ложками, сам есть вещь, не являющаяся чайной ложкой. Следовательно, он член самого себя. Теперь возьмем класс всех классов, которые не являются членами самих себя. Является ли он членом самого себя? Если да, то он должен обладать отличительным признаком своего класса, то есть не быть членом самого себя. Если же он не член самого себя, то он должен быть таким членом, так как должен войти в класс всех классов, не являющихся членами самих себя. Для наглядности этот парадокс можно сравнить с «парадоксом брадобрея»: единственному деревенскому брадобрею приказали в деревне «брить всякого, кто сам не бреется, и не брить того, кто сам бреется». Кто побреет брадобрея?
Итак, парадокс Рассела вызвал необходимость в тщательном анализе того, как мы пользуемся языком, не совершаем ли мы каких-либо ошибок, имеем ли мы право задавать подобного рода вопросы, имеют ли они смысл.
Рассел попытался найти решение парадокса, создав теорию типов. Она устанавливала определенные правила и ограничения пользования терминами.
Рассел утверждает: «Мы должны различать предложения, которые относятся к некоторой совокупности предложений, и предложения, которые к ней не относятся. Те, которые относятся к некоторой совокупности предложений, никогда не могут быть членами этой совокупности». Рассмотрим это на примере указанного выше парадокса со лжецом. Лжец говорит: «Все, что я утверждаю, ложно». Фактически это утверждение, которое он делает, но оно относится ко всей совокупности его утверждений, и парадокс возникает потому, что данное утверждение включается в эту совокупность. Если бы это утверждение стояло особняком, то парадокса не было бы. Мы знали бы, что в случае его истинности все, что лжец утверждает, ложно. Но когда мы включаем само это утверждение в ту совокупность утверждений, к которой оно относится, о которой оно говорит, или которую характеризует, тогда только и возникает парадокс. Этого, полагает Рассел, делать нельзя. Итак, теория типов гласит: «То, что включает всю совокупность чего-либо, не должно включать себя». Это позволило избавиться от «незаконных всеобщностей» и устранить парадоксы, возникающие, по Расселу из-за неограниченного оперирования с понятием «все». Для этого все логические высказывания делятся на классы в соответствии с областью определения. К первому классу относятся объекты или индивидуумы. Индивидуумы имеют тип 0. Любые утверждения о свойствах индивидуумов — тип 1. Утверждения о свойствах свойств индивидуумов — тип 2 и т.д. При этом каждое утверждение должно принадлежать более высокому типу, чем те, о которых в нем что-то утверждается. Таким образом, каждый предикат может относиться лишь к одному определенному типу и может быть осмысленно применен лишь к объектам нижележащего типа.
В теории типов Рассела
содержатся зародыши двух идей, имевших
значительные последствия. Когда Рассел
утверждает, что предложение ничего
не может говорить о себе, то эту
мысль можно расширить и
Теория типов устраняет парадоксы, и все же она подвергалась критике. Почему? В частности, потому, что устранение парадоксов вовсе не всегда желательно. Язык, исключающий возможность парадоксов, для определенных целей хорош, для других нет. Такой язык беден, он не гибок, не адекватен очень сложному пути познания.
Теория дескрипций призвана разрешить другую трудность. Эта теория была призвана рассеять одно распространенное в логике и в философии недоразумение. Оно состояло в отождествлении имен и описаний и приписывании существования всему тому, к чему они относятся. Логики, замечает Рассел, всегда считали, что если два словесных выражения обозначают один и тот же объект, то предложение, содержащее одно выражение, всегда может быть заменено другим без того, чтобы предложение перестало быть истинным или ложным (если оно было тем или другим).
Однако, возьмем такое предложение: «Скотт есть автор «Веверлея»». Это предложение выражает тождество, но отнюдь не тавтологию. Это видно из того, что король Георг IV хотел узнать, был ли Скотт автором «Веверлея», но он, конечно, не хотел узнать, был ли Скотт Скоттом. Это значит, что мы можем превратить истинное утверждение в ложное, заменив "автор «Веверлея»» «Скоттом». Отсюда следует, что надо делать различие между именем и описанием (дескрипцией). «Скотт» - это имя, но «автор "Веверлея»» - это дескрипция.
«Скотт» в качестве собственного имени является тем, что Рассел называет «простым символом». Он относится к индивиду прямо, непосредственно обозначая его. При этом данный индивид выступает, как значение имени Скотт. Это имя обладает значением и сохраняет его вне всякой зависимости от других слов предложения, в которое оно входит. Напротив, «автор «Веверлея» в качестве дескрипции не имеет собственного значения вне того контекста, в котором это выражение употребляется. Поэтому Рассел его называет «неполным символом».
Ведь «автор «Веверлея» сам ни к кому определенному не относится, так как в принципе им может быть кто угодно. Недаром Георг IV хотел узнать, кто именно был автором «Веверлея». Только в сочетании с другими символами он может получить значение. Далее, теория дескрипций была призвана разрешить и другую трудность. Возьмем такое предложение: «Золотая гора не существует». В этом предложении ясно утверждается, что не существует золотой горы. Но о чем идет речь? Что именно не существует? Очевидно, золотая гора. Субъектом этого отрицательного предложения является «золотая гора». Значит, в каком-то смысле она существует, иначе, о чем бы мы тогда говорили? Значит то, что не существует, все-таки существует!
Это старая трудность, знакомая еще грекам: вопрос о бытии небытия.
В этом случае нас подводит язык. И здесь теория дескрипций предлагает выход: ту же мысль можно выразить по-другому. Вместо: «золотая гора не существует», надо сказать: «Нет такого х, который одновременно был бы горой и золотым». Здесь существование золотой горы не предполагается, так как вместо ее существования речь идет о совместимости двух предикатов – «быть горой» и «быть золотой».
Таким образом, логический анализ показал себя превосходным инструментом для распутывания логических парадоксов и преодоления трудностей, казавшихся неразрешимыми. Источником их было - как старался показать Рассел - неправильное пользование языком. Вызвано же оно было несовершенством обыденного языка.
Итак, Рассел объявил, что логика - это сущность философии, что философские школы должны различаться, скорее, по их логике, чем по их метафизике.
Заключение
Бертран Рассел - не только настоящий философ математики, но и основатель новой "аналитической" эпохи в философии. По Расселу, понятия духа и материи исчезнут из науки будущего, они будут заменены каузальными законами, математически сформулированными и ограничивающимися фактами. Рассел называл свое учение "логическим атомизмом"; атомы, которые он имеет в виду, - это конечные результаты логического, а не физического анализа. Так математически-логическое мышление возводится на новую высоту в философском здании. Математика - это не только наука о числе и величине, это наука о всех содержаниях, в которых достижима совершенная закономерная определенность и связность Таким образом, математике предстоит выполнить обязанность также и логики; она представляет собой случай приложения общей логики, или, наоборот, логика есть род расширенной математики. Ибо и логику нельзя принимать в старом классическом смысле, а надо, обновляя и расширяя ее содержание, понимать ее как общую логику отношений, она должна установить возможные основные типы отношений и свести их к своим формальным элементам. Однако она будет способна отвечать этой задаче лишь в том случае, если будет создан устойчивый язык символов, в которых логика могла бы фиксировать основные понятия сами по себе и формы их соединений. Такого рода язык символов Рассел в содружестве с А. Н. Уайтхедом предложил в «Принципах математики» - главном труде современной логики. Рассел знает главный недостаток современной логистики: он состоит в том, что развертывание разумного мышления в его различных связях никогда не может привести к новым высказываниям, но всегда зависит от предпосылки, так что все остается в самим разумом созданном кругу возможностей. Но этот недостаток отвечает его предпочтению, его склонности к мышлению связующему, создающему взаимоотношения, уравновешивающему. "Я английский виг и, как истый англичанин, люблю компромиссы" Высшее нравственное правило Рассела, его категорический императив поступай так, чтобы возбудить скорее гармонизующие, чем противодействующие страсти Это правило верно для всего, на что распространяется влияние человека - для его собственного Я, для его семьи, его города, его страны, и даже его мира в целом, если он в состоянии на него воздействовать. Для достижения своей цели он нуждается в воспитании и правильном общественном строе. Так философ-математик становится, в конце концов, философом-политиком, философом общества и культуры. Рассел находился в эпицентре политических и общественных событий. Это побуждало его корректировать свои взгляды, извлекая уроки из происходящего. Этого не желали или не могли понять иные критики Рассела, искавшие «противоречия» в его высказываниях. В ответ Рассел говорил им: «Я нисколько не стыжусь того, что меняю свои взгляды. Разве физик, сделавший открытие в 1900 году, не станет уточнять свои выводы в дальнейшем?»
Список использованной литературы