Евразийство как форма российского традиционализма

 

— Поиск изначальной символической парадигмы пространственно-временной матрицы, лежащей в основе обрядов, языков и символов (Г.Вирт, палео-эпиграфические исследования). Стремление на основании лингвистических («ностратика», Свитыч-Иллич), эпиграфических (рунология), мифологических, фольклорных, обрядовых и иных памятников воссоздать изначальную картину «сакрального мировоззрения», общего для всех древних народов Евразии, нахождение общих корней *.

 

— Учет развития геополитических  идей на Западе (Х.Макиндер, К.Хаусхофер, Й.Лохаузен, Н.Спикмен, З.Бжезинский, Ж.Тириар и т.д.). Роль геополитических закономерностей в истории XX века оказалась настолько наглядно подтвержденной, что геополитика стала самостоятельной дисциплиной. В рамках геополитики сами понятия «евразийство», «Евразия» приобрели новый более широкий, нежели ранее, смысл. «Евразийством» в геополитическом смысле начиная с некоторых пор стали обозначать континентальную конфигурацию стратегического блока (существующего или потенциального), созданного вокруг России или на ее расширенной основе и противодействующего (активно или пассивно) стратегическим инициативам противоположного геополитического полюса — «атлантизма», во главе которого с середины XX вв. утвердились США, сменив на этом постуАнглию. Философия и политическая идея русских классиков евразийства в такой ситуации были осознаны как наиболее последовательное и емкое выражение (дополнение) «евразийства» в стратегическом и геополитическом смысле. Благодаря интенсивным и креативным геополитическим исследованиям неоевразийство становится развитой методологической системой *.

 

Особо выделяется значение пары «Суша-Море» (по Карлу Шмитту) и  ее проекция на многомерные явления  — от истории религий до экономики.

 

— Поиск глобальной альтернативы «мондиализму» («глобализму»), как ультрасовременному феномену, резюмирующему все то, что оценивается евразийством (и неоевразийством) со знаком минус. «Евразийство», в широком смысле, становится концептуальной платформой «антиглобализма» или «альтернативного глобализма». «Евразийство» обобщает все современные тенденции, отказывающиеся признавать «объективное» и тем более «позитивное» содержание «глобализма», придает антиглобалистской интуиции новый характер доктринального обобщения.

 

— Ассимиляция социальной критики «новых левых» в «право-консервативной интерпретации» (переосмысление наследия М.Фуко, Ж.Делеза, А.Арто, Г.Дебора). Освоение критической мысли противников современного западного буржуазного строя с позиций анархизма, неомарксизма и т.д. Это концептуальное поле представляет собой развитие на новом этапе «левых» («национал-большевистских») тенденций, присутствовавших и у ранних евразийцев (Сувчинский, Карсавин, Эфрон), а также методологию взаимопонимания с «левым» крылом «антиглобализма».

 

— Экономика «третьего  пути», «автаркия больших пространств». Применение к российской постсоветской действительности моделей «гетеродоксальной» экономики. Применение теорий «таможенного союза» Ф.Листа. Актуализация теорий С.Гезелля, Й.Шумпетера, Ф.Перру, новое «евразийское» прочтение Кейнса.

Значение евразийства для философии политики

Евразийское мировоззрение  является показательным примером того, как на практике выражается Политическое – через осмысление исторических корней и выработку проектов будущего, через применение исторических и  пространственных парадигм, через позиционирование собственной страны, державы, культуры в контексте других стран, держав и культур. Евразийский пример чрезвычайно ценен не столько своими реальными историческими успехами в области «Realpolitik», сколько удивительной теоретической и концептуальной стройностью. Если евразийцы в политической истории России занимали в прошлом весьма скромное место, то, с точки зрения полноценности, гармоничности, продуманности и, своего рода, изящества, их доктрина не имеет равных ни среди «левых» (прогрессистских), ни среди «правых» (консервативных) идеологий. Если историки и политологи могут уделить евразийству всего несколько строк в своих учебниках и курсах, для тех, кто изучает философию политики – это явление принципиальное, которое требует внимательного, глубокого и тщательного изучения.

 

Примечания 

 

Н.С.Трубецкой "Наследие Чингисхана", М., 1998.

 

Еще в XVI в. старообрядцы противопоставляли Русь и Россию. "Россия" - это произнесение "Руси" на латинский манер. В самом этом названии присутствует брезгливость к собственному языку, обусловленная тем, что после определенного момента мы стали смотреть на себя глазами Европы.

 

См. Н.Н.Алексеев "Русский  народ и государство", М., 1998.

 

Н.Е.Алексеев «Русский Народ  и государство», указ. соч. стр. 173.

 

Э.Хара-Даван «Русь  Монгольская», М., 2000.

 

См. А.Дугин «Абсолютная  Родина», М., 1998, там же - «Пути Абюсолюта», «Мистерии Евразии» «Метафизика  Благой Вести».

 

См. А.Дугин «Основы  геополитики», указ. соч.

 

См. А.Дугин «Русская вещь», М., 2001.

М.Агурский «Идеология национал-большевизма», Париж, 1980. Agursky Mikhail «The third Rome national Bolshevism in the USSR» foreword by Leonard Schapiro. Boulder Westview Press, 1987.

Устрялов Н.В. «Понятие государства», Харбин, 1931; «Элементы государства», Харбин, 1932; «Россия (у окна вагона)», Харбин, 1926; «Patriotica» из сборника «Смена Вех» (1921);

Устрялов Н.В. «Проблема  прогресса», Харбин, 1931 -- Москва, 1998; «О национальной проблеме у первых славянофилов», М., 1916; «О политической доктрине славянофильства», Харбин, 1925.

 

См. А. Дугин “Абсолютная  Родина”, М., 1999, “Конец Света”, М., 1997, A. Dugin “Julius Evola et le consevatisme russe”, Roma, 1997.

 

См. А. Дугин “Эволюция парадигмальных оснований науки”, М. 2002.

 

См.А. Дугин «Гиперборейская Теория», М., 1993.

 

См. А.Дугин «Основы геополитики», указ. соч.