Достоевский о добром и злом в человеке

Проблема добра  и зла

Нравственная позиция  автора определяет те нравственные принципы, которые предлагаются в социальной теории. А тогда, когда они совсем не предлагаются, открывается путь господству безнравственности. Невозможно вести речь о цивилизации, прогрессе, если не берутся в расчет пути нравственного  развития личности и общества. Зло  и цивилизация для Достоевского несовместимы и в понятиях, и на практике.

Исследование глубин человеческого  сознания не является самоцелью для  Достоевского, а поиском идеала, и социального и нравственного. Идеал, достойный следования ему, – это единство Истины и Добра, отсюда и его идея Красоты. А если этого единства нет? – задает вопрос Достоевский. Если следовать Истине, не задумываясь о нравственности? Если творец социальной теории исходит только из рационального осмысления жизни? Что будет тогда? На эти вопросы Достоевский дает ответы в романе "Преступление и наказание".

В образе Раскольникова он соединит создателя теории и ее практического  воплотителя в жизнь, то есть Раскольников объединит и замысел, и последствия  его. Достоевский исследует, какая  связь между мыслью и действием  Раскольникова, причем мыслью запрятанной  в глубине сознания, так как  на поверхности сознания – мысль о благе человечества. Но что за ней? Он последовательно выясняет суть теории Раскольникова, личностные мотивы, побуждающие его к делу, и неизбежность именно такого финала.

Что касается теории, то ее главная  идея – право исключительного человека на наведение порядка в жизни, на воплощение идеи социальной справедливости в том ее понимании, которое присуще ему, а следовательно, и право его преступить общественные нормы нравственности.

Прогресс и преступление, прогресс и зло как нераздельное единство, как единство противоположностей, зло как обязательный принцип  прогресса, зло как допускаемая  черта реформатора – эти принципы – объект философского размышления Достоевского. И один из важнейших его выводов: попытка жить по законам рациональности не освобождает человека от необходимости подчиняться силе нравственных устоев человека и общества. Человек не может отказаться от общечеловеческого: освобождая себя от норм нравственности как высших общечеловеческих ценностей, Раскольников как человек, живущий в обществе, кончает тем, что ориентируется на самые худшие образцы поведения людей; его поступки оказываются безнравственными. При этом важным является то, что главным судьей его поступков стало не столько общество, другие люди, а сам человек, совершивший безнравственный поступок.

Нравственны или безнравственны всегда конкретные люди, а не общество, то есть нравственная атмосфера общества определяется тем, что есть в душах  людей.

Итак, Достоевский приходит к выводу, что идея, исключающая  нравственность из основополагающих устоев общества, всегда ложна. Ложна идея, разделяющая людей на обычных  и необычных (которым позволено  все). Ложна идея, противопоставляющая  цель и средства ее достижения, то есть благородная цель и любые средства ее достижения.

Достоевский показывает, как  страшна для человечества ложная идея, как социально опасно основанное на ней человеческое поведение. И, следовательно, какой предельной ответственности  требует все рассуждение о  социальном идеале.

Но не только к целой  серии исторически значимых отрицаний  пришел Достоевский. Он отчетливо увидел ту точку опоры в человеческом существовании, которая для него будет впоследствии приобретать  все большую важность – это Добро. В нем красота человеческой души, вне добра и красоты невозможно постижение истины Бытия. Достоевский начинает по-новому смотреть на добро: он видит в нем не только его беззащитность, но и жизненную силу. Он начинает рассматривать его как единственную действительную и действенную силу и основу прогресса, его главное проявление. Носители добра становятся в его творчестве людьми, влияющими на ход исторических событий.

Добро как реальная сила не может насаждаться искусственно, насильственно, оно может быть только результатом собственных исканий  и убеждений человека, выступая и  существуя как внутренний идеал. Этот вывод он делает на примере  судьбы Раскольникова.

Ориентация на добро как  основной устой естественно развивающейся  жизни определила обостренный интерес  Достоевского к проблеме соотношения  реформаторства и нравственности. Для  него становится важным это соотношение  и в содержании социальных идей, и в облике их носителей и реализаторов, причем не только на примере судьбы одного человека, а как общественное явление, как тенденция жизни.

Эта проблема блестяще решена в романах "Преступление и наказание" и "Бесы". Признав диалектику добра  и зла, Достоевский показал, что  раскрыть суть добра на разных уровнях  его бытия – и индивидуальном и общественном, возможно через его противоположность, то есть зло. Достоевский показывает, что добро и зло не могут быть разведены на далекое друг от друга расстояние, так как добро и зло в самом человеке. Основания для зла возможны в душе каждого человека. В том и опасность зла как социального явления, что оно опирается на эти основания в человеческой душе, что оно побуждает и поднимает самые темные силы человеческого "Я", раскрывает мрак и выводит его на свет, делая реальностью жизни и утверждая в бытии. Зло порождает зло – растет зловещая цепь. Реализованное зло невидимыми нитями связано с зачатками зла в душах людей, оно открывает перед людьми возможности легкого решения тех их проблем, над которыми они долго и тяжело трудились. Зло делает решение этих проблем легким прежде всего потому, что отодвигает в сторону и не берет в расчет нравственность.

Утрата нравственности в  обществе представляется Достоевскому опасной, во-первых, потому, что зло  позволяет с легкостью манипулировать душами, а использование продвижения  человека по пути зла в любой его  степени становится основой разрушительной деятельности. Во-вторых, эта утрата представляется Достоевскому опасной  и тем, что превращает людей в "человеческий материал" для разрушения. Надломленность человека, утрата веры, долга, порядочности, пьянство как один из результатов и предпосылка  надломленности личности создают людей  податливых, покорных к злодейскому  манипулированию ими, неспособных  противостоять злу и творить  зло. Вот почему так ликует главный  герой "Бесов": "Народ пьян, матери пьяны, церкви пусты. О, дайте возрасти поколению! Жаль только, что некогда  ждать, а то пусть бы они еще  пьянее стали".

Отвергая зло как разрушительную силу, Достоевский отчетливо сознавал, что он отвергает то, что реально  существует, обладает силой, способной  разрастаться и расширяться. Перед  ним встал вопрос не только о силе, которая способна противостоять  злу, стать могущественнее его, но и  вопрос о том, как возможна жизнь  вообще, если зло, развиваясь в своем  движении, ведет к ее уничтожению. Исследование проблемы добра и зла  приводит Достоевского к ее постановке в предельно обобщенном собственно философском смысле: речь идет о  добре и зле в их сущностном понимании, об истоках, питающих силы добра  и зла, о переплетении их и противостоянии друг другу, но и возможности существования  друг без друга.

Различие между добром и злом у Достоевского периферично. Их полярность обнаруживается им в самих глубинах бытия, она присуща самому высшему – Красоте и Богу. "Красота – это страшная сила, – говорит Митя Карамазов. Страшная потому, что неопределимая, определить ее нельзя потому, что Бог задал одни загадки". Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. "Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей. Различие между "божественным" и "дьявольским" не совпадает у Достоевского с обычным различием между "добром" и "злом". В этом тайна антропологии Достоевского.

Если бы Достоевский раскрыл  свое учение о Боге, то он должен бы признать и двойственность в самой  божественной природе, яростное и темное начало в самой глубине божественной природы.

Отношение Достоевского к  злу всегда было до глубин антиномическое. Он всегда хотел познать тайну  зла, и в этом он был гностиком. Он не отодвигал зло в сферу  непознаваемого, не "выбрасывал" его вовне. Зло для него было злом, оно горело у него в "адском огне", он страстно стремился к победе над  злом. И видел эту победу только в борьбе, способной претворить зло  в "благородный металл", в высшее божественное бытие и этим "спасти" зло, то есть подлинно победить его, а  не оставить "во внешней тьме".

Следовательно, зло, по Достоевскому, также путь человека. И зная, что  есть зло, человек получает возможность  преодолеть его изнутри, а не внешне, что в реальности означает лишь бежать от зла, отбросить его, оставаясь  бессильным над его темной стихией.

Философское исследование этой проблемы Достоевским носит глубоко  личностный характер. Но он решает поставленную им же проблему для себя и для  всех. Он убежден: злу противостоит добро. В постижении силы добра и  его красоты видит он смысл  познания и деятельности, достойной  человека. Достоевский делает вывод: добро и зло существуют в обществе постольку, поскольку они есть в  человеке, а потому к человеку нужно  обратиться со своими исканиями, к нему, реально существующему в действительности, к его невыдуманной жизни, к нему, перегруженному множеством реальных проблем, живущему в осознании конечности своего существования, со способностями  оценивать и переоценивать собственную  жизнь.

Постижение добра привело  Достоевского к выводу о том, что  оно неуничтожимо, более того, представляет собой реальное противостояние злу, причем единственно возможное противостояние. Другого нет и быть не может. "Зло  настолько необратимо, насколько  велико добро". Носители добра становятся у Достоевского все больше людьми особого склада: остающиеся людьми в своем несчастье, не "озверевшими" во зле или несчастье. В своих  философских исканиях прочности  оснований добра Достоевский, сталкиваясь  с реалиями жизни и стремясь к  предельной чести, порой сомневается  и даже отчаивается в сделанных  выводах. Сомнения приводят его к  вопросу о том, нормален ли добрый человек в этом жестоком, "сумасшедшем" мире. Вот почему добрейший человек – князь Мышкин ("Идиот") беспощадно назван Достоевским идиотом. Добро становится болезнью в обществе зла. Вместе с князем Мышкиным Достоевский потерпел поражение в борьбе со злом, но надежда осталась, а идеал стал еще яснее. Возросла суровость суждений писателя, знание жизни увеличило его скорбь. Его мощный разум, закаленный тяготами постижения Истины, поднялся на новую ступень проявления своих возможностей, что отчетливо видно в "Братьях Карамазовых" – произведении явно философском, как размышлении о противопоставлении добра и зла. Здесь они выступают на равных. Здесь проблема добра и зла доведена до предельной остроты, когда всеми уже известными средствами не найти ее решения. Но тогда столь же остро становится и проблема выбора между добром и злом. Выбора личного и общественного. И Достоевский уверен в невозможности разделить личное и общечеловеческое, судьбу отдельного человека и судьбы человечества. И, как всегда у Достоевского, судьба индивидуального человека и судьба человечества становятся взаимосвязанными. Поэтому-то бытие предстает перед Достоевским миром общения человеческих душ. И это – в первую очередь, а все остальное – лишь фон. Это фактически означало, что по сравнению с распространенными в обществе взглядами Достоевский утверждал совсем иные подходы к жизни, к судьбе человека, человечества и России.

Вопрос об исторической судьбе России ставится, решается в его  произведениях, отражается в судьбах  его героев интересно и своеобразно. Так, в образах братьев Карамазовых  его эпохального произведения "Братья Карамазовы" отражены человеческие искания не одной России и не одной  исторической эпохи. Они носят всемирно-исторический характер. Алеша – носитель и защитник идеи добра: изменять жизнь – значит развивать в ней добрые начала; Иван – не верит в возможности существования жизни на добрых началах и убежден, что человек весь во власти зла; Дмитрий – на перепутье человеческих оснований и исканий.

Достоевский – истинно русский писатель, до глубины познавший основы "российского бытия". Он желает человечеству того же, чего желает и России, и ищет для России тех путей, которые могут быть путями для всего человечества. Именно потому он и мыслитель всемирный. Он страдает от реалий русской жизни, но и западный прогресс его не привлекает: не видит он там ни свободы, ни равенства. Не видит он этого и в социалистической идее.

Долгие годы исканий привели  его к убеждению в том, что  единственно возможным путем  для человечества может стать  его нравственное совершенство. Этого  он желает своей нравственно-безнравственной  Родине, России. Он видел в России возможности бытия на основах  добра, но видел и то, что способно противостоять добру. Его главные  надежды нашли свое отражение  в том содержании, которое он вкладывал  в понятие "русская идея".

Судьбы человечества – это и судьбы России. Но это индивидуальная судьба. Россия не существует сама по себе, она в тесной связи с Западом, который, по Достоевскому, оказывает на нее громадное воздействие. Достоевский видел и понял это влияние, но осознал и результат этого влияния: значительная часть России, русского народа остается за пределами этого влияния, Россия остается Россией. И для Достоевского важно было понять, что это означает: "Как еще не переродились мы окончательно в европейца? Что мы не переродились, с этим все согласятся. Одни с радостью, другие со злобой за то, что мы не доросли до перерождения. Это уже другое дело".

Воплощением "русской  идеи" для Достоевского был ХIХ  в. и его величайшие представители, которые несли эту идею в первозданном виде, и прежде всего – Пушкин. Поэтому-то для Достоевского и славянофильство, и западничество – "одно только великое недоразумение", разумеется, не случайно возникшее, но существующее на пути самостоятельного развития русской духовности.

Итак, центральная для  всей гуманистической философии  идея гармонии приобрела в философии  Достоевского свой собственный смысл. Мир заключает в себе основания  и для гармонии, и для дисгармонии. Основанием первой является добро, второй – зло. Задачу философского миропонимания он видел в поисках путей достижения гармонии в человеческом бытии, связывая воедино бытие всего человечества, бытие своей страны, России, и бытие конкретного человека. Но содержание последнего определяется далеко не только первым и вторым бытием. Он доводит понятие человека и его бытия до бытия Бога и богочеловека. Идея богочеловека и человекобога (как полярностей человеческой природы) – момент гениальной диалектики Достоевского о человеке и его пути. И конечная цель этого пути – свободный человек.