Человек и право

Права человека с позиций философии права являются одним из видов прав вообще, с понятием которых связаны некоторые благоприятные, позитивно оцениваемые состояния их владельца. С одной стороны, они делают человека свободным, с другой, защищают его интересы.

Что же значит «иметь право» и «иметь обязанность»? Когда говорится «я имею право», то подразумевается, что «я могу», то есть эти высказывания относятся к модальности возможности, или свободы. Когда говорится «я обязан», то подразумевается, что «я должен», то есть этот тип высказываний относится к модальности долженствования.

Идея прав человека имеет нормативно-критический характер. Представляя собой «опосредующие принципы справедливости» и «нравственные критерии, которыми должен руководствоваться правопорядок» [10, с. 293], права человека не могут рассматриваться в качестве лишь одного из юридических понятий. Они оказываются в кругу основных концептов современной практической философии (моральной, правовой, политической).

Со времен Просвещения права человека именовались «прирожденными», «священными», «неотчуждаемыми». И в этом выражалось представление о самоценности и безусловной значимости прав человека. Само понятие «неотчуждаемых прав» заключается в том, что они «неотъемлемы», то есть никто и никогда не может у человека их отобрать, в том числе и сам человек не может от них отказаться [9, с. 14].

Традиционно в либеральной перспективе права человека понимаются как такие права индивидов, которые дают им возможность защищаться от посягательств на их свободу со стороны структур государственной власти. В формуле «гражданин против власти» выражается антиавторитарный смысл прав человека, или, по сути, негативный смысл, как выражение «свободы от», и их строгое обеспечение является безусловным требованием современной эпохи.

Однако права человека и право в целом приобретают еще и позитивный смысл, они сами выступают в качестве силы, которая наполняет смыслом общественное пространство. Только благодаря праву возможно включение людей как атомов в определенную систему отношений. Благодаря правам человека право выступает как условие участия каждого в общественных делах. Следовательно, права человека служат необходимыми условиями человеческого существования и коммуникации.

Смысл прав человека определяет их особый статус как дополитических, безусловно значимых и неотъемлемых оснований современной государственности, или принципов легитимации. Это значит, что права человека рассматриваются в качестве не зависимых стандартов, благодаря которым могут критиковаться законы, деятельность правительства и иных политико-правовых институтов, то есть в качестве критериев легитимации.

Классические правопорядки находили форму своей легитимации в различных конструкциях общественного договора. Современные правопорядки имеют иную структуру и модус значимости легитимации, ибо они основываются на субъективных правах. Эти права предоставляют правовому лицу законное поле действий для достижения своих потребностей и интересов. Действуя в границах праводозволенного, человек освобождается от необходимости нести моральный отчет о своих действиях, не обязан давать им публичные оправдания. Тем самым разводятся мораль и право.

Права человека институциализируют коммуникативные условия для формирования разумной политической воли. Это значит, что легитимными признаются лишь те регулятивы, которые могли бы быть приняты всеми возможными заинтересованными лицами. В целом личная и публичная (гражданская) автономии взаимно дополняют друг друга, однако при этом нормативный приоритет находится на стороне личных прав.

С позиций современной правовой антропологии, которая является частью политической антропологии, или же концепции, основанной на принципе интерсубъективности, мы должны идти дальше простой констатации безусловной значимости врожденных, священных и неотъемлемых прав человека, выражающих современную концепцию гуманизма, и рассматривать их в сущностном аспекте - как условия собственно человеческого действия.

Для этого необходимо различать максимальную и минимальную антропологию. Первая делает акцент на способности человека к изменениям и реформаторству. Вторая - на необходимости оставаться человеку самим собой.

Максимальная антропология пытается выяснить, что является оптимальной формой бытия человека, она ориентируется на образ человека в возвышенном смысле, но, как правило, оказывается безразличной к праву и правам человека. Таким был образ человека у Ницше, Хайдеггера, романтический образ человека у славянофилов, да, пожалуй, и в марксизме (концепция «всесторонне развитой личности»).

Минимальная антропология отказывается от всякой телеологии, то есть от учения о целевом предназначении человека. То, каким должен быть человек, зависит от решения самого человека. Собственно человек определяется по минимальным условиям того, что необходимо человеку, что делает человека человеком. Именно такой смысл придает правам человека французский философ А. Глюксман: «Идея прав человека обретает свой определенный контур не потому, что мы знаем, каким должен быть идеальный человек, каким он должен быть по природе или в качестве совершенного человека, нового человека, человека будущего и так далее. Нет, идея прав человека обретает определенность потому, что мы очень хорошо представляем себе, чем человек не должен быть...» [9, с. 19]. Поэтому правовая антропология переносит акцент в определении человека с того, к чему человек стремится — счастью, самореализации или осмысленному существованию, на начальные условия, делающие человека человеком. Эти моменты «прирожденные», неотделимые от человека и поэтому носят антропологический характер. Они являются условиями возможности человеческого существования (трансцендентальными условиями). Что же касается прав человека, то они являются принципами обеспечения этих условий.

Основной принцип обоснования прав человека с антропологических позиций выражается в следующем: «человек как человек должен иметь право». Это право он должен иметь для того, чтобы не опуститься ниже определенного предела, за которым заканчивается человеческое.

По своей природе человек конфликтное существо, а отсюда вытекает то, что с, одной стороны, - человек – «позитивное социальное существо» и это означает, что люди способны помогать друг другу и дополнять друг друга. Он живет не только «для себя», но «для других», способен устанавливать порядок во взаимоотношениях с другими людьми. В то же время в ситуациях, где воплощается позитивная природа человека, права человека оказываются ненужными. Поэтому следует учитывать, что, с другой стороны, человек – это «негативное социальное существо», своим противостоянием несущее в себе угрозу другим людям. Из этой опасности, которая возникает в силу конфликтной природы человека, и следует необходимость прав человека. Права человека выступают как бы результатом обмена отказа от насилия на приобретение безопасности, при этом соотношение между отказом и приобретением является примерно равноценным.

Ситуация выбора выражается в следующей дилемме: что человек предпочтет быть одновременно и преступником, и жертвой, или ни тем, ни другим? Поскольку нельзя выбрать что-то одно - либо насилие по отношению к другим, либо опасность насилия по отношению к тебе самому, человек выбирает отказ от насилия. И в этом выборе проявляется фундаментальный антропологический интерес - сберечь свое Я, свою экзистенцию. Человек как человек может действовать на основе отказа, самоограничения. Из общего отказа убивать, грабить или преследовать друг друга возникает право на жизнь, собственность и свободу [10, с. 43].

В этих трех основополагающих правах человека, выражающих фундаментальный антропологический интерес - сохранение собственного Я, проявляются трансцендентальные интересы, то есть такие, от которых человек не может отказаться: интерес сохранить единство тела и жизни как условия выживания человека, сохранения собственности — как условия более качественного выживания и, наконец, свободы - как выживания еще большего качества.

Таким образом, можно заключить, что самым фундаментальным человеческим стремлением является стремление сберечь свое Я, свою экзистенцию, свою идентичность. И это стремление представляет собой главный антропологический интерес. В качестве минимального условия осуществления этого интереса выступает требование отказа от насилия. Реализация этого требования является минимальным условием, делающим человека человеком, что означает требование признания права другого, его

ценности и достоинства.

3. Личность и право.

Гуманистическая природа права

Основной вопрос философии права в контексте правовой антропологии является конкретизацией общефилософского вопроса «что такое человек?» и выступает как вопрос о том, «что такое человек юридический?». Поскольку философская антропология определяет человека как человека способного [8, с. 28], то и правовая антропология может быть представлена как такой подход к праву, когда последнее рассматривается сквозь призму человеческих способностей. Среди различных человеческих способностей выделяется и способность бытия в условиях правовой реальности, на основании которой человек получает определение «homo juridicus» (человек юридический). Обосновывая введение - последнего понятия, французский социолог права Ж. Карбонье подчеркивал, что только человек из всех живых существ «наделен свойством быть юридическим существом» и только ему присуща способность «создавать и воспринимать юридическое». Именно эта присущая человеку способность, считает он, а также поддерживающий ее ментальный механизм должны быть предметом юридической антропологии [5, с. 7].

Что же представляет собой «человек юридический»? Человек в системе права, человек правовой - это, прежде всего, субъект, агент и носитель определенных действий. Поэтому важнейшим вопросом правовой антропологии является вопрос «кто является субъектом права?», или «что значит быть субъектом права, а не просто субъектом морального долженствования или гражданином государства?» [8, с. 27]. Другими словами, это вопрос о том, благодаря какой способности мы идентифицируем субъекта права, какая из сторон человеческого бытия делает право возможным.

Проблема субъекта права оказывается ключевой для раскрытия феномена права, выявления его смысла. В концепции российского философа права начала XX века Н. Алексеева субъекту отводится роль «наиболее глубокого элемента правовой структуры» [2, с. 653].

Человека делает правовым субъектом то, что он по своей сущности обладает способностью, которая делает возможным право. Конечно, здесь имеется в виду не просто субъект права, а субъект в философском смысле, правовой субъект, когда на первый план выходит собственная рефлексивная деятельность человека, не вытесненная объективированными формами существования юридического смысла в положительном праве.

Феноменолого-герменевтическая философия права за отвлеченными формами объективного права стремится разглядеть живого субъекта, носителя действительного правосознания. В образе такого субъекта трансцендентальное (универсальное) и эмпирическое (единичное) представлены в единстве, как единство сущности и существования. Понятие такого субъекта в наибольшей мере соответствует юридическому учению о дееспособности. Он обладает естественной способностью к деятельности, которая носит ценностно-ориентированный характер. Среди ценностно-ориентированных актов (любви, ненависти и др.) выделяются такие, которые выражают смысл права. Это - акты признания [2, с. 76]. Акты признания - это особые интенциональные акты, выражающиеся в направленности на другого, при этом другой рассматривается как ценность вне зависимости от степени его достоинств, как ценность, заслуживающая гарантий защиты со стороны права.

Ценностно-значимый акт признания конституирует «клеточку» права, представляет собой определяющий момент правосознания. Способность к признанию - собственно правовая способность, которая делает право возможным. Именно в акте признания происходит отождествление каждого себя и одних с другим, что позволяет рассматривать его как антропологический эквивалент принципа формального равенства. Такая «ориентация на другого» коррелируется с сущностной чертой человека - открытостью миру.

Признание может быть представлено как «свернутая» справедливость, а справедливость - «развернутой» формой признания. При этом справедливость как способ отношений возможна лишь при наличии у субъекта способности признания, а отношения взаимного признания оказываются возможными лишь в том случае, когда люди вступают в справедливые отношения, не пытаются использовать друг друга в качестве средств в собственных целях. Акты признания можно назвать сознательными и разумными актами. Поэтому способность признания предполагает определенную интеллектуальную и моральную зрелость, выражением которой выступает метафора субъекта права как «совершеннолетнего». Человек понимает происходящее с ним и другим, поступает осмысленно, отдает отчет в происходящем.

Благодаря признанию, которое осуществляется посредством определенных правил, социальные связи, основанные на договорах, на различного рода взаимных обязательствах, придающих юридическую форму даваемым друг другу обещаниям, включаются в систему доверия. В данном случае правила признания представлены принципом: «Обязательства должны выполняться». Это правило распространяется на каждого, кому адресованы законы данной правовой системы, или на человечество в целом, когда речь заходит о международном праве. В этом случае участник отношений уже не субъект морали («ты»), а субъект права («любой»).

Именно так, в духе ориентированной на анализ языка герменевтической философии, то есть путем нахождения соответствующего местоимения, наиболее адекватно выражающего правовой смысл, определяет понятие субъекта права П. Рикёр: «Субъект права - любой. Я являюсь любым по отношению ко всем. Мы входим в юридическое пространство, когда рассматриваем себя как «любого» из всех остальных «любых» [8, с. 30]. При этом «любой» - это не глубоко личностное «ты» и не анонимное «некто». Этим местоимением выражается философская структура, которая является правовой по своей сути.

Что же скрывается за выражением «любой»? Какая из форм индивидуального бытия человека - индивид, индивидуальность или личность - имеется в виду, когда ставится вопрос о субъекте права?

В предложенной Э. Ю. Соловьевым концепции содержание и соотношение основных форм индивидуального бытия человека раскрывается через установление их соответствия определенным типам норм - обязанностям, призванию, правам. Так, индивид - это отдельный представитель рода «человек», «один из» множества людей, и в таком качестве - продукт общества, объект общественных отношений. Он является субъектом (носителем) обязанностей, без которых немыслимо никакое общество, центром вменения, по отношению к нему уже применимы понятия вины и ответственности. Для индивида характерна установка на социальную адаптированность к существующим условиям.