Анализ фильма Андрея Тарковского «Андрей Рублёв»

Я решил проанализировать фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублёв». В этом фильме рассказывается о жизни великого русского иконописца Андрея Рублёва. В этой киноленте мы можем увидеть отношения художника и власти, рассуждение о вере к богу, состояние души художника на протяжении его жизни в нелёгкий период для Руси.

Андрей Тарковский: "Будущий фильм ни в коем случае не будет решен в духе исторического или биографического жанра. Нас интересует другое: исследование характера поэтического дара великого русского живописца... Нас также интересует анализ душевного состояния и гражданских чувств художника, создающего моральные ценности огромного значения».

1.      Пролог

Бесшабашный мужик, летящий на воздушном шаре и радующийся, что он летит - символ большой мощи русской души. Полёт человека всегда был мечтой. Два из шести крыльев серафима служат ему не только для опоры, но и для того, чтобы прикрыть глаза от блеска Сидящего на престоле. На Руси всегда было, что от великого до смешного всегда один шаг.

Из крайности в крайность взлёт-радость, падение-горе. Ведь самое главное вернуться на землю, а это для русского человек это очень сложно.

2. Скоморох

В этой новелле мне запомнились берёзы. Береза — это, безусловно, что-то русское, невинное и смотрящие с радостью или горем, что происходит на русской земле. Мы  не знаем имён героев, с трудом понимаем, о чём они говорят и куда идут. Существенно то, что они "богомазы", пишут иконы, расписывают храмы, спасая Русь этим делом. Художники становятся свидетелями ужасной сцены со скоморохом.

Сюжет суровый, реалии настоящей жизни. Ужасно, отвратительно в 1400 на Руси — а сейчас что-то изменилось? Если для современного интеллигента такая "сарайная" сцена — признак "метафизического свинства" страны, то для Рублева с художниками это привычная изнанка национального существования, для которой есть исчерпывающее христианское определение — мир. По верному слову Г. П. Федотова, народ — это национальный сосуд Духа Божия.

3. Феофан Грек

В разговоре двух незнакомых людей Кирилла и Феофана затрагивается  — вечные темы. Они вспоминают по памяти Екклезиаст.

Несмотря на то, что творится за стенами новгородского собора кричит толпа и начинается казнь — здесь, внутри храма и совсем другое, и думают о другом. Феофан Грек и Кирилл тоже решают один вопрос — об Имени божием, об энергии его в твари. Исихастская традиция, к которой принадлежали Сергий Радонежский, Епифаний Премудрый и Андрей Рублев, предполагает излияние божественной энергии в мире, пронизанность его нетварным светом. Это и есть сила и чудо, в том числе изображения и слова. Необходимо отметить финал новеллы "Феофан Грек", когда Кирилл уходит из монастыря. Несомненно, он искренен. Кирилл вернется в храм и будет просить прощения, но он противопоставлен Рублеву, который примет обет молчания, чем "первый бросит камень". Как скажет Ф. М. Достоевский, "каждый за все и за всех виноват". Эту вину берет на себя в картине Тарковского Андрей Рублев, в отличие от Кирилла — знатока Писания, так поразившего Феофана Грека. Человек, с остервенением бьёт палкой собаку — вот символ пути Кирилла.

4. Страсти по Андрею

В новелле "Страсти по Андрею" мы видим, когда добро остаётся добром, но показывается, как соблазн. Между Андреем и Феофаном возникает спор, являющийся прологом всего дальнейшего. В отличие от Феофана и Кирилла, он не осуждает людей.

Спор Андрея с Феофаном о народе, корысти, забвении даёт нам понять, что Феофан Богу служит, а не людям. Народ живёт суётой, своими выгодами и ничего ему не нужно, кроме этого, а Андрей пытается оправдывать их и даже прославить.

В анализируемом драматургически-идейном повороте фильма Феофан Грек ближе к церковному ответу, чем Андрей Рублев, хотя иконы и фрески исторического Рублева дают нам основание думать, что художник был истинным православным человеком. Мне был интересен эпизод фильма — распятия. С точки зрения киноискусства — это гениально, с точки зрения церкви — кощунственно. Когда я смотрел эту сцену, происходящие действие меня поглощало, завлекало.

Прежде всего, перед нами — "русский" Христос, точнее — сама Русь на Голгофе. О том, что это так, свидетельствует и продолжение спора Андрея с Феофаном, идущего на всем протяжении распятия за кадром. Андрей говорит, прежде всего, о милости и прощение, но всё-таки как бы не была велика любовь к России, но так нельзя, ибо мы возвысим человеческий разум над сверхчеловеческим, разумное - над сверхразумным.

5. Праздник

В этой новелле происходить праздник язычников. Андрей не принимает этого, но прекрасная девушка манит его и он попадает в западню. Любовь, о которой говорила Марфа эгоистична, любовь едина, но направлена на разное. Можно любить все живое на земле, но нельзя, чтобы любовь к чему-то или к кому-то заслоняла творца. Андрей в каком-то плане повторяет путь Кирилла. Он будто оставляет монастырь ("да отвяжи ты меня"), чтобы впоследствии наложить на он примет за свои грехи обет молчания. Как написано в Писании, соблазны должны войти в мир, но горе тому, через кого они входят. Как часто нас манят, чем-то сладострастным, но многие проходят через это сладострастие с ужасом, вспоминая о нём.

6. Страшный суд

   Я думаю, перед зрителем представлена картина не только мытарств и мучения души Рублёва, но и души самой Руси. Андрей не хочет писать страшный суд, да и его понять можно и так сколько на земле русской страшного творится, и опять мы возвращаемся к тому, что Рублев думает прежде всего о людях. Ведь если смотреть на страшный суд, то бояться будут, а если на благостную икону, то это будет больше душу трогать и благие мысли приносить. И опять с ним спорит Даниил с ним « Ведь не я это придумал». Также мы слушаем диалог о любви, который даёт нам понять, что любовь будет всегда, несмотря на все невзгоды. В то время как нелепые мужики и девки на Руси превращаются в юродивых, а ослепленные мастера стяжают себе мученический венец, Великий князь собственной рукой готовит себе возмездие в лице своего младшего брата. Андрей Рублев копит все эти мытарства в себе, и, несмотря на то, что пытается протестовать, в действительности лишь усложняет их, ибо с Дурочкой он  крест свой несет. Так они вдвоем его и несут.

7. Набег

Во второй серия фильма "Андрей Рублев" необходимо подчеркнуть , что в "Набеге" Рублев-Тарковский оказывается лицом к лицу с превышающей возможности грешного рассудка загадкой русской истории. Предательство-это самое ужасное, тем более на брата, когда был мир заключен в храме, а брата ещё и в городе не было. Это всегда меня поражает, вместе с мужеством, отвагой, честностью, рядом может стоять предательство, жадность и все остальные пороки русского человека. Даже сам татарин говорит: « Что князь, не жалко храм». На что князь отвечает молчанием. Да как же существует наша страна столько веков, как она стоит и даёт отпор всем, кто на неё меч подымает. Ясно, что ей помогает Бог. Постоянное стояние на рубеже небесного и земного должны быть осмыслены в качестве земного существования. Когда татары попадают в храм, весь народ молится, все надеяться только на бога. Образом Дурочки – символ русской судьбы, которая может плохо говорить, но может принять смерть. Русь как сердце мира, как его православная душа — вот с чем сталкивается Рублев в этой части фильма; отношение к ней как к святыне разделяют все окружающие Андрея люди, от подвижника до изменника.

В разговоре с умершим Феофаном  роли поменялись: Андрей дает обет молчания, он решает больше не писать, а Феофан говорит ему, что это грех. Андрей стал сомневаться в русской вере — а Феофан отвечает «всегда так будет». Всегда будет русская жизнь между великим прощением и собственным терзанием, лишь бы она сама себе не простила. Тарковский подводит своего героя к пределу религиозного мышления. Андрей исповедуется Феофану, а он говорит ему о вечном бое между утверждением себя в Боге и — отрицание Бога в себе. Андрей с помощью Феофана приходит к ее религиозно-историческому осознанию.

8. Молчание

Я хотел бы отметить преображение главного героя фильма. Если в начале фильма мы встречаемся с монахом гуманистом-грешником, то в заключительных новеллах меняется весь облик Рублёва. Перед нами — молчаливый человек, замаливающий свой грех как грех мира, но не только свои грехи замаливает, но и все человеческие грехи. Рублев предстает как монах, который соблюдает ценности богозаконности и свято верит.

Андрей с Кириллом обретают в этой части какое-то духовное спокойствие. Для нас судьба Дурочки имеет интерес потому, что она является символом души Руси. После всего, что произошло с Андреем и Дурочкой, после их совместного молчания — только как метафизическую измену Дурочки своему православному "мужу", то есть как отказ русской души от своего суженого-Логоса. Андрей Рублев представляет в рассматриваемом фильме мужественное духовно-смысловое начало: Логос в ипостаси красоты. Со своей стороны, Дурочка в своей непроявленной, хотя и бескомпромиссной женственности есть именно душевная стихия Руси, не понимающая и не дорожащая своей избранности. Как противно видеть сцену с татарами, которые дают конину, это как плевок своему человеческому достоинству. Обидно, что Дурочка уезжает с татарами. Ведь она должна быть благодарна Андрею, он ей жизнь спас, он с ней и хочет ей только добра в отличии от богатого татарина. Так в фильме  еще раз не проникают друг в друга русская душа и русский Логос. На протяжении фильма Русь переживает свою Голгофу, но она не знала и не знает еще своего Воскресения. Весь фильм— поле боя, поле верности и поле измены. В отличие от Рублева-Логоса, Дурочка-душа ничего не ищет и ничего не творит: она только все терпит и не ищет своего. И это делает ее судьбу открытой.

Преодоление истории — в русском духовном пространстве-времени должен мыслиться как последний день мира, как сходящий на Землю Рай. Пока же длится история, на почве нашей родины в некотором роде силен ад. Либо Рай — либо ад: третьего не дано в России. Вся серьезность этой альтернативы засвидетельствована у Тарковского как раз Дурочкой, выбирающей смехового татарского жениха вместе духоносного Андрея.

9. Колокол

В этой заключительной части показано как на Руси люди могут работать и какая радость, какой праздник будет для людей, когда колокол будет звенеть. Стоит упомянуть слова А. Ф. Лосева: "Христианская религия требует колокольного звона. Христианин, если он не умеет звонить на колокольне или не знает восьми церковных гласов или, по крайней мере, не умеет вовремя развести и подать кадило, еще не овладел всеми тонкостями диалектического метода. Колокольный звон, кроме того, есть часть богослужения; он очищает воздух от духов злобы поднебесной. Вот почему бес старается, чтобы не было звону". Бориска взялся хорошо. Любое дело нужно делать хорошо, несмотря ни на что. На фоне работы над колоколом, мы видим, как Андрей Рублёв постоянно наблюдает, приходит на место переживает за работу Бориски. У Бориски получилось отлить колокол! Православная религия это есть самопереживание.

Мы видим на протяжении этой новеллы, как Бориска болезненно переживает за колокол, за то, чтобы получилось. В конце, он плачет, испытывает душевные муки, но все жё сделал работу, которая стоит того, народ радуется, при всем при этом отец так и не сказал колокольный секрет.

Вымотанный, усталый, измученный Бориска лежит и плачет на руках у Андрея.

Андрей лучший иконописец Руси — говорит ему: "Видишь, как получилось. Ну, хорошо, ну, чего ты? Вот и пойдем мы с тобой вместе. Ты колокола лить, я иконы писать."

Кирилл говорит ему, что нельзя искру божью скрывать. На мой взгляд, всё скопившиеся в душе Андрея Рублёва, а также что он видел, как работает Бориска, это придаст ему сил и появиться Великая икона «Троица». 

В новелле «Страшный суд» я заметил икону Георгия Победоносца в руках Андрея, потом мы видим изображение Георгия Победоносца на колоколе, а в конце фильма в полной красе мы видим цветную, блестящую икону Георгия Победоносца. Ведь это символ победы. Победы Андрея, Бориски, Руси.

Под мощные, звонкие удары колокола, а далее в сопровождении церковного хора проходят по экрану величайшие создания Андрея Рублева — "Апостол", _"Успение", "Вход в Иерусалим", "Рождество", "Спас в силах", "Архангел Михаил", и, наконец, "Троица"

В конце фильма изображение на экране становится цветным, хор гремит славу Господу, и тут уже самый ярый атеист испытывает духовный катарсис, что по Аристотелю означает очищение и возвышение перенесенных страданий.