Судебный этикет

Министерство образования  и науки РФ

Государственное образовательное  бюджетное учреждение высшего профессионального  образования

«Рязанский государственный  университет им С.А.Есенина»

Факультет юриспруденции  и политологии

Реферат

по предмету: Профессиональная этика юристов

На тему:

«Судебный этикет»

Рязань 2012

Культура судебного процесса наиболее очевидное выражение находит  в поведении судебных работников, т. е. в форме их общения друг с  другом, с гражданами, являющимися  в суд. 
В социалистическом обществе культура поведения рассматривается как общепринятая форма внешнего выражения подлинной человечности. Культура поведения человека в известной мере характеризует его духовный и морально-этический облик, показывает, насколько глубоко или органично он усвоил культурное достояние человечества, сделал его своим достоянием. В широком смысле слова культура поведения охватывает всю совокупность моральных требований, которые стали для человека составной частью его привычек и навыков. Однако если нравственные нормы предопределяют содержание поступков, то культура поведения отвечает на вопрос, каким образом, как в поведении осуществляются моральные и этические нормы. Следовательно, в культуре поведения находят отражение правила внешней культуры человека, правила приличия, хорошего тона, правила обхождения с людьми, т. е. принятый в обществе этикет. 
Более четко понятие этикета определяется как совокупность правил поведения, касающихся внешнего проявления отношения к людям (формы обращений и приветствий, поведение в общественных местах, манеры и одежда). 
Судебный этикет — это не только соблюдение общепринятого порядка поведения и требований внешней культуры, обязательных для всех, но еще и соблюдение некоторых дополнительных правил, подчеркивающих значимость и торжественность судебной процедуры, гуманизм социалистического правосудия. 
Торжественность обстановки, в которой происходит разбирательство судебных дел, является несомненным проявлением специфических требований судебного этикета. Она должна не только внушать уважение к органу правосудия, осуществляющему свою функцию от имени государства, но и создавать максимально благоприятные условия для неторопливого и объективного исследования обстоятельств рассматриваемого дела, чтобы подсудимый и все присутствующие не сомневались, что цель судебного разбирательства — достижение истины. 
Эта высоконравственная задача правосудия, вытекающая из самого характера деятельности, из поведения судьи и всех участников процесса, способна создать ту атмосферу, в которой ложь воспринимается как вызов, оскорбление, глубоко аморальный поступок. Именно такая атмосфера является необходимой предпосылкой для достижения воспитательного эффекта правосудия. 
Советскому уголовному процессу известны нормы ритуального характера, в которых четко выражены требования судебного этикета. Так, ст. 262 УПК РСФСР обязывает всех присутствующих в зале судебного заседания встать при входе судей. Все участники процесса обращаются к суду, дают свои показания и делают заявления стоя, причем отступление от этого правила допускается лишь с разрешения председательствующего. Стоя выслушивается и приговор суда (ст. 318 УПК РСФСР). 
Характерно, что законодатель, стремясь подчеркнуть торжественность судебной процедуры, прибегает в нужных случаях к соответствующим выражениям. Так, приговор не зачитывается и не оглашается (как, например, определение), а провозглашается, причем обязательно одним из судей — председательствующим либо народным заседателем. 
Элементы специфически судебного этикета можно усмотреть и в нормах, предписывающих разъяснение прав участникам процесса, предупреждение допрашиваемых лиц об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Так, согласно ст. 282 УПК РСФСР перед допросом свидетеля председательствующий устанавливает его личность, разъясняет его гражданский долг и обязанность правдиво рассказать все известное по делу. 
Выполняя эти процессуальные требования, председательствующий не должен ориентироваться на то, в какой мере тот или иной участник процесса осведомлен о своих правах и обязанностях. Здесь скороговорка неуместна, ибо разъяснение прав и гражданского долга важно не только для конкретного лица, но и для всех присутствующих в зале — это элемент этикета, важный для торжественной судебной процедуры. 
Очень часто можно заметить, что председательствующий, действующий от имени коллегиального органа, не советуется с заседателями при решении тех или иных вопросов, ограничиваясь кивком головы в сторону каждого из них. Иногда определения, выносимые в судебном заседании без удаления в совещательную комнату, выносятся не судом, а одним председательствующим. Это не только превышение полномочий судей, допускающих нарушение принципа коллегиальности, но и явное нарушение требований судебного этикета, умаляющее престиж суда. 
Совершенно недопустимым является подчеркнуто пренебрежительное отношение председательствующего к отдельным участникам процесса — к защитнику, прокурору или подсудимому; переход на «ты» при допросе подсудимого, свидетеля или потерпевшего, грубый тон превращаются в своего рода «проработку», унижающую достоинство человека. Такое поведение судьи не только противоречит судебному этикету, но и нарушает элементарные правила культуры поведения в обществе. 
Нормы культуры поведения требуют особой сдержанности и чувства такта там, где человек сталкивается с чужим горем и страданием. Такая ситуация для суда является обычной: преступление для других становится горем и страданием. Не усугублять эти страдания — вот важнейшая заповедь судебного этикета. Примером несоблюдения такой заповеди могут быть многочисленные случаи проявления бестактного отношения к потерпевшей стороне. Публично выясняются обстоятельства интимной жизни, часто не имеющие никакого значения для дела. Попытки допрашиваемого протестовать против этого иногда наталкиваются на грубый окрик и даже угрозу уголовной ответственности. 
Неуважительное, нечуткое отношение к участникам процесса может иметь различные проявления: судья может заставить работать всех без обеденного перерыва; если же судье потребовалось отлучиться по личным делам, он может объявить перерыв до следующего дня, не задумываясь над тем, могут ли участники процесса явиться в суд завтра. 
Всегда дорожить чужим временем — одно из важнейших правил культуры поведения. От судьи требуется такая организация рабочего дня, которая бы не создавала сутолоки в суде, не отрывала бы людей без надобности от их обычных занятий. Культура судебной деятельности в этом случае приобретает экономическое, народнохозяйственное значение. Расточительство, причиняющее экономический ущерб, всегда имеет моральные последствия. 
Едва ли можно в настоящее время дать исчерпывающие рекомендации, касающиеся судебного этикета. Но совершенно очевидно, что все они имеют нравственную природу, определяются в значительной мере правильным пониманием служебного долга судьи и тесно связаны с судебной этикой. 

 
«В процессе перехода к  коммунизму,— отмечается в Программе  КПСС,— все более возрастает роль нравственных начал в жизни общества, расширяется сфера действия морального фактора... Простые нормы нравственности и справедливости, которые при  господстве эксплуататоров уродовались  или бесстыдно попирались, коммунизм  делает нерушимыми жизненными правилами  как в отношениях между отдельными лицами,, так и в отношениях между  народами». 
Любой поступок человека, которым затрагиваются интересы других лиц или в котором проявилось его отношение к людям и обществу, может быть оценен с точки зрения существующей в обществе морали: он или одобряется, или, напротив, осуждается. Представления людей о похвальном и постыдном, о добре и зле, о справедливости и несправедливости, обладая известной устойчивостью, составляют нравственное, или моральное, сознание. Эти представления могут осознаваться субъектом в виде норм поведения, суждений о должном и недопустимом, в виде моральных оценок, понятий, убеждений, чувств и т. п. Нравственное сознание является важным регулятором поведения человека. 
Учение о нравственных принципах и нормах, определяющих отношение людей друг к другу, к обществу, к Родине, к государству, к семье, к трудовому коллективу, составляет существо марксистско-ленинской этики. Этика, следовательно, представляет собой учение о нравственности, теорию морали. 
И теория морали, и сами нравственные, или моральные, нормы, являющиеся предметом изучения этики, в классовом обществе неоднородны: они имеют ярко выраженный классовый характер. С позиций пролетарской и буржуазной морали одни и те же явления могут оцениваться по-разному. В Программе КПСС подчеркивается, что коммунисты отвергают классовую мораль эксплуататоров, противопоставляя извращенным эгоистическим взглядам и нравам старого мира коммунистическую мораль — самую справедливую и благородную, мораль, выражающую интересы и идеалы всего трудящегося человечества. 
Одним из центральных вопросов всякой этической системы является вопрос о критерии нравственного. 
Марксистская философия исходит из идеи обусловленности морали (и соответственно — критерия нравственного) экономическими отношениями. С точки зрения марксистско-ленинской этики нравственно то, что служит укреплению коммунистических отношений. «Наша нравственность, — указывал В. И. Ленин, выводится из интересов классовой борьбы пролетариата». 
Понимание этого чрезвычайно важно не только для теории морали, но и для повседневной практики, для четкого отграничения добра от зла, справедливого от несправедливого. 
Принципы коммунистической морали, т. е. ее наиболее существенные и общие нормы, вошли в широко известный моральный кодекс строителя коммунизма. К их числу относятся: преданность делу коммунизма, любовь к Родине, добросовестный труд на благо общества, высокое сознание общественного долга, гуманные отношения и взаимное уважение между людьми, честность, правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни, непримиримость к несправедливости, нечестности, карьеризму, тунеядству, стяжательству и т. д. 
Единая мораль в обществе победившего социализма не исключает некоторых ее особенностей для различных профессиональных групп. Однако эти особенности не могут ни отменять, ни ограничивать действие принципов коммунистической морали и единого для всего нашего общества критерия нравственного. 
Вместе с тем изучение профессиональной этики в настоящее время диктуется не только познавательными интересами, но и необходимостью целенаправленной работы по подготовке кадров и повышению социальной эффективности определенных видов трудовых затрат. 
В воспитании судебных кадров важное место должно быть уделено вопросам судебной этики, роль которой в формировании внутренней культуры юриста, а следовательно, и в повышении воспитательного воздействия судебных процессов несомненна. В руководящем постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР № 33 от 7 февраля 1967 г. «Об улучшении организации судебных процессов и повышении культуры их проведения судами РСФСР» сказано: «При планировании и проведении семинарских занятий с судьями, особенно впервые избранными, уделять больше внимания вопросам правильной организации и проведения судебных процессов, судебной этики, поведения судей в судебном заседании... При рассмотрении дел в кассационном и надзорном порядке не оставлять без реагирования ни один факт нарушения закона, упрощенчества, проявления грубости, неправильного поведения судей и принимать меры к предупреждению подобных нарушений в дальнейшем». 
В такой специфической области человеческой деятельности, как правосудие, этика взаимоотношений и нравственное сознание судей приобретают особый смысл, ибо целью правосудия является не только применение наказания к виновному, но и воспитание его и других граждан в духе уважения к законам и правилам социалистического общежития. Воспитывает же, как известно, не столько принудительная сила приговора, сколько его авторитет, убедительность, справедливость и в неменьшей мере нравственная атмосфера судебного разбирательства. 
Правосудие создает сложную систему моральных отношений как между участниками процесса, так и между ними и обществом. Эта деятельность не может всецело умещаться в рамки заранее установленных процедурных норм и, следовательно, в значительной мере регулируется моралью (например, тактика следственных и судебных действий), а сами процедурные нормы (нормы процесса) должны отвечать нравственным представлениям общества. 
Исследование этики взаимоотношений участников процесса при осуществлении правосудия и разработка рекомендаций, направленных на их совершенствование, должны преследовать цель повышения культуры судебной деятельности и воспитательного воздействия судебного процесса. Вместе с тем наука «судебная этика» должна занять подобающее место в нравственной подготовке юристов, способствуя в конечном счете повышению эффективности правосудия. 
Что же такое судебная этика, каковы ее природа и предмет регулирования, каково соотношение судебной этики с профессиональной этикой и этикой общества, строящего коммунизм? 
Судебная этика, очевидно, неотождествим а с понятием профессиональной этики юриста, ибо юридические профессии многочисленны и многие из них весьма специфичны с точки зрения моральных требований. 
Если предмет профессиональной этики видят обычно в специфических требованиях нравственности, связанных с особенностями различных профессий, то предмет судебной этики и шире и богаче. Это не просто свод этических норм, заповедей, установок, выработанных различными юридическими профессиями, имеется, очевидно, общая их основа в виде этических идеалов и принципов правосудия. 
Вместе с тем профессиональная этика и судебная этика не могут быть выведены за пределы общенародной морали, т. е. нельзя ограничить предмет судебной этики только изучением специфически профессиональных нравственных норм и установок. Моральные отношения, складывающиеся при осуществлении правосудия, содержат элементы, свойственные всем видам профессиональной деятельности (например, отношение к труду). 
Но для юридических профессий (как и для некоторых других, объектом воздействия которых является духовный мир личности) характерен повышенный уровень моральных требований со стороны общества. 
Следовательно, судебная этика должна изучать и особенности реализации в сфере правосудия общеэтических норм, уровень моральных требований общества к деятельности юридических профессиональных групп, интенсивность нагрузки на ту или иную нравственную норму (независимо от того, является ли она специфической или относится к числу простых норм нравственности), последствия нарушения нормы, субординацию моральных ценностей в правосудии. 
Поскольку взаимоотношения, оцениваемые с нравственных позиций, могут складываться как непосредственно при осуществлении правосудия (процессуальная деятельность), так и при создании условий для осуществления правосудия (внепроцессуальная деятельность), судебная этика распространяет свое действие и на эти последние и даже в какой-то мере на внеслужебное поведение судебных работников. 
Следовательно, судебная этика может быть представлена как учение о нравственных идеалах, принципах и нормах осуществления правосудия, определяющих нравственное содержание деятельности профессиональных участников судопроизводства. 
Судебная этика — это широкое, родовое понятие, охватывающее деятельность не только судей, но и прокуроров, следователей, лиц, производящих дознание, адвокатов-защитников и адвокатов — представителей потерпевших, т. е. всех лиц, содействующих правосудию. 
Если расчленить это определение на составные части, то предметом судебной этики окажется: 
а) нравственное содержание существующих процессуальных принципов и норм; 
б) особенности действия общих моральных норм в сфере правосудия; 
в) специфические нормы нравственности, дополняющие и развивающие моральный кодекс строителя коммунизма. 
Приведенное определение судебной этики исключает насколько распространенное, настолько же и неверное понимание ее как свода нравственных заповедей, обязательных для представителей юридических специальностей. 
Попытки создания профессионального кодекса морали предпринимались неоднократно, особенно в тех областях деятельности, в которых наиболее часто приходится сталкиваться с острыми нравственными коллизиями (в адвокатской и врачебной деятельности), однако эти попытки кончались обычно сводом организационных норм, моральными рекомендациями, не всегда отражающими особенности конкретной деятельности. Это естественно, ибо нормы профессиональной морали если не всегда, то в большинстве случаев имеют свою аналогию в общем моральном кодексе. 
Не отрицая большого положительного значения попыток в обобщенном виде представить нормы профессиональной морали, необходимо подчеркнуть, что задачи профессиональной, и в частности судебной этики не сводятся только к этому. Более того, разработка нравственного кодекса, который мог бы быть положен в основу торжественной присяги профессионального участника судопроизводства, — далеко не первостепенная задача судебной этики как науки. 
Важнейшими задачами судебной этики следует признать: выявление, формирование и формулирование нравственных принципов профессиональной деятельности участников судопроизводства; создание на этой базе учения о профессиональном долге судьи, прокурора, следователя (лица, производящего дознание), защитника; определение субординации моральных ценностей в уголовном и гражданском судопроизводстве; разработка методов и приемов нравственного воздействия на лиц, попадающих в сферу правосудия. 
Самостоятельными и очень важными задачами судебной этики являются исследование нравственных отношений, возникающих в связи с осуществлением процессуальной деятельности, разработка требований, которым должны отвечать нравственный облик и нравственные установки судьи, прокурора, следователя (лица, производящего дознание), адвоката. 
С. Уткин приводит этические заповеди врачей Дарницкой больницы Киева, опубликованные в «Медицинской газете» 18 декабря 1962 г. Среди них есть такие: «Знания, которые не пополняются, убывают с каждым днем. Пополняй знания систематически»; «Вредно и опасно притворяться, что знаешь, чего не знаешь. Не стыдись обращаться за советом к коллегам»; «Береги авторитет свой и товарищей»; «Критика — горькое лекарство, а не яд. Не скрывай свои ошибки и не покрывай ошибки коллеги»; «Будь ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически. Зависть, честолюбие, корыстолюбие и амбиция несовместимы с твоей профессией». 
Совершенно очевидно, что эти нормы определяют нравственный долг не только врача, но и представителей многих других профессий («Моральный кодекс и профессиональная специфика морали», Ростовский университет, 1964, стр. 97). 
То же можно сказать и о своде этических правил для адвокатской профессии, разработанных в последние годы польской адвокатурой (см. «Этические принципы деятельности польской адвокатуры», «Социалистическая законность» 1971 г. № 1, стр. 75—76). 
Остановимся более подробно на некоторых задачах судебной этики. 
О профессиональном долге судьи. Понятие долга является которая означает совокупность нравственных обязанностей конкретного лица перед обществом. Особенностью морального долга является то, что человек сам осознает его объективное содержание и руководствуется им, выполняет его требования не по принуждению, а по велению совести, выступающей в качестве средства внутреннего самоконтроля. 
В зависимости от конкретных требований, предъявленных к личности, а также от положения личности в обществе и той ситуации, которая сложилась на данный момент, содержание долга может меняться. Вместе с тем общественный долг (долг любого гражданина перед обществом) следует отличать от служебного, или профессионального, долга. 
Специфика профессионального долга определяется характером обязанностей, возлагаемых на представителя той или иной профессии. 
Профессиональный долг имеет существенные отличия от профессиональных обязанностей. 
Во-первых, профессиональный долг включает не только обязанности, вытекающие из служебной инструкции и имеющие правовую природу, но и общественные обязанности, свойственные в данном обществе для каждого сознательного гражданина. 
Во-вторых, профессиональный долг осознается как нравственная необходимость и выполняется по убеждению. Следовательно, гарантией выполнения профессионального долга являются, скорее, чисто нравственные факторы (совесть, честь, общественная репутация и т. п.), нежели опасение административной (дисциплинарной) ответственности или уголовного наказания. 
Основные, наиболее важные профессиональные обязанности судьи вытекают из. целей правосудия и задач суда, изложенных в Основах законодательства о судоустройстве. 
Правосудие в СССР призвано охранять от всяких посягательств общественный и государственный строй СССР, социалистическую систему хозяйства и социалистическую собственность, личные и имущественные права граждан, права и интересы государственных учреждений, предприятий, колхозов, кооперативных и иных общественных организаций (ст. 2). Всей своей деятельностью суд воспитывает граждан СССР в духе преданности Родине и делу коммунизма, в духе точного и неуклонного исполнения советских законов, бережного отношения к социалистической собственности, соблюдения дисциплины труда, честного отношения к государственному и общественному долгу, уважения к правам, чести и достоинству граждан, к правилам социалистического общежития (ст. 3). 
Если обязанности судьи, вытекающие из этих норм, рассматривать только как правовые, то декларативный характер многих из них был бы бесспорен, ибо формально констатировать их невыполнение чрезвычайно трудно. А это значит, что сознание судьей ответственности за выполнение перечисленных требований носит по преимуществу нравственный характер, характер профессионального долга. 
Отсюда вытекают и требования к личности судьи, его моральному облику, изложенные в Положении о дисциплинарной ответственности судей, на которых мы остановимся, далее. 
Учение о долге и должном (деонтология) является важным разделом марксистско-ленинской этики. Разработка проблем должного в рамках профессиональной этики наполнит, несомненно, конкретным содержанием понятия, являющиеся ныне преимущественно абстрактно-теоретическими. 
Нравственные начала в уголовном судопроизводстве. Социальная функция морали состоит в том, что она регулирует поведение человека во всех без исключения сферах его общественной жизни — в трудовом коллективе, в общественных местах, в семье, быту и т. д. 
Однако поведение человека в обществе и особенно в сфере служебных отношений регулируется не только моральными, но и правовыми нормами. Поскольку правовые нормы предписывают или, напротив, запрещают то или иное поведение человека, они, очевидно, могут быть оценены с нравственных позиций. 
Следовательно, мораль предоставляет возможности для выражения ценностей права, причем эти ценности могут быть определенным образом ранжированы, сведены в шкалу. Построение такой шкалы, в которой нравственные ценности расположены по мере нарастания их социальной значимости, т. е. с учетом их субординации, чрезвычайно важно для практики, ибо дает ориентиры при решении конфликтных ситуаций. 
Конфликт нравственных установок в повседневной жизни — явление далеко не исключительное, ибо перед человеком могут вставать противоречивые требования. Так, выполнение профессионального долга может противоречить личным, а иногда и общественным интересам. Выбирая тот или иной вариант поведения, человек или жертвует меньшим благом для достижения большего, или ищет пути для их гармонического сочетания, если речь идет о равновеликих нравственных ценностях. 
Уголовно-процессуальная деятельность подчинена требованию справедливости (ст. 2 Основ уголовного судопрвизводства), которое может быть признано важной нравственной ценностью уголовно-процессуального права. 
Справедливость — понятие морального сознания, характеризующее такое положение вещей, которое рассматривается как должное, соответствующее определенному пониманию сущности человека и его прав. 
Несоответствие между характером деяния и наказанием, между правами и обязанностями личности расценивается как несправедливость. 
Принципы и нормы уголовного процесса не допускают применения приемов, унижающих достоинство личности, даже если речь идет об обвиняемом. Путь к истине в этих случаях нередко усложняется, но истина утратила бы значение, если для ее достижения потребовалось бы отступление от важнейших нравственных требований, ущемление нравственного чувства справедливости. 
С нравственной точки зрения недопустимо использование подложных доказательств для изобличения даже заведомого преступника. Принимая меры процессуального принуждения, суд не может исходить только из того, что такое, право ему предоставлен но, а его реализация облегчит его деятельность. Необходимо учитывать и моральные последствия таких мер. В частности, всегда следует принимать, во внимание действительную необходимость применения мер процессуального принуждения, справедливость их применения, поскольку эти меры могут привести к большему моральному ущербу, чем тот, который они предотвращают, и т. д. Правильное решение этих вопросов всегда индивидуально, ибо оно зависит от обстоятельств конкретного дела. Однако ориентиром для судьи должно быть его нравственное чувство, основанное на учении об этике советского уголовного процесса. 
Методы нравственного воздействия в суде. В реальной жизни нравственное сознание человека не изолировано от других форм индивидуального и общественного сознания, в частности от правового сознания, подобно тому как нравственные нормы тесно соприкасаются, а иногда и сливаются с правовыми нормами. 
Индивидуальное правосознание, как известно, включает помимо знания правовых норм и их оценку. Причем замечено, что люди очень часто оценку правовых норм черпают из нравственных представлений и даже конкретные правовые познания заменяют своими соображениями о справедливом и должном. Эта органическая связь морального и правового сознания указывает реальный путь для повышения действенности правовой пропаганды, осуществляемой судом. Привить уважение к закону и правилам общежития можно лишь путем разъяснения их нравственного содержания, ибо нормы нравственности ближе человеческой природе, нежели многие официальные установления законодателя. 
Осуждение того или иного поступка путем применения уголовного закона не всегда вносит изменения в нравственную установку личности. Необходимо стремиться к тому, чтобы вопрос о виновности в суде раскрывался не только в правовом (применение и разъяснение такой-то статьи закона), но и а моральном смысле; чтобы и подсудимый, и те, кто ему сочувствуют, пережили угрызение совести, морально осудили преступление. 
Кратчайший путь к этому — не постановка вопросов типа как ты дошел до жизни такой, а фиксирование внимания допрашиваемых лиц на материальных и нравственных последствиях преступления. Между тем чаще всего можно наблюдать, что энергия и судей, и других участников процесса всецело сосредоточена на самом деянии, на деталях преступного поведения, на распределении ролей соучастников, на исследовании элементов состава преступления, а о результатах преступления если и говорится в судебных прениях, то в обобщенном виде. Не увязав же причиненный преступлением вред со страданиями отдельного человека или ущербом, понесенным относительно узким коллективом, трудно рассчитывать на значительный нравственный эффект судебного разбирательства. 
В рассказе «Секрет денежного перевода» Г. Кочаров очень ярко показал причину нравственного перерождения бывшего вора Машкова Федора. Не следователь, не суд и не исправительная колония раскрыли перед ним глубину его падения, а обворованная им малограмотная женщина, ткачиха Ксения Гордеева. Сделала она это по доброте сердечной, не мудрствуя, но с такой силой нравственного воздействия, которой иногда не хватает нашим судебным процессам. «На суде ты говорил, — писала она в колонию Машкову, — что за десять дней вы поживу свою пропили, а я-то десять лет копила...». 
Гордеева ни о чем не просила Машкова, но вот стали поступать на ее имя денежные переводы неизвестно от кого. Есть основания считать, что вор, который старается тайно загладить причиненный ущерб, уже не будет вором. 
Председательствующий руководит судебным заседанием, поэтому, прежде всего он обязан обеспечить воспитательное воздействие судебного процесса (ст. 243 УПК РСФСР); от него в первую очередь зависит создание той нравственной обстановки, в которой будет исследоваться дело. Это в конечном счете предопределит и содержание судебных прений. 
Однако не декларативное морализирование, унижающее человеческое достоинство, а именно воспитание нравственного и правового сознания является задачей суда, и найти ненавязчивую и действенную форму такого воспитания поможет судебная этика. Эта сторона судебной этики наиболее отчетливо совпадает с задачами марксистско-ленинской этики в целом, ибо «путь развития этической мысли в СССР — это путь поисков новых форм воспитательного воздействия». 

Сфера судебной этики —  это по преимуществу взаимоотношения  участников процессуальной деятельности. А так как процессуальная деятельность регламентируется соответствующим  законодательством — нормами  гражданского и уголовного процесса, то выявление и усвоение нравственной основы этих норм должно быть признано необходимым условием формирования правосознания юриста. 
Единство права и морали в социалистическом обществе представляется естественным, ибо предпосылкой его является идейное единство народа. И правовые, и нравственные принципы подчинены единому критерию, каковым являются интересы строительства коммунизма. 
Однако если нравственное содержание норм материального (в частности, уголовного) права всегда более или менее очевидно (уголовным законом запрещаются только такие действия, которые осуждаются моралью), то несколько сложнее обстоит дело с нормами процесса. Не каждая процессуальная норма с очевидностью может быть оценена с позиций нравственных критериев добра и зла, справедливости и несправедливости (например, нормы, разъясняющие терминологию, определяющие подсудность, решающие некоторые чисто технические вопросы). Здесь связь правовой нормы с моральными представлениями является более или менее отдаленной, но она все-таки есть, ибо все эти нормы создают дополнительные условия реализации прав участников процесса. 
Ситуация же, при которой право лишь декларируется и не обеспечивается реально, безнравственна. 
Наиболее ярко моральные представления социалистического общества проявляются в нормах, определяющих принципы процесса и права его участников. Гуманизм, уважение к человеку, бережное отношение к его доброму имени и правам не только торжественные заповеди морального кодекса, это те нравственные идеалы, которые определяют существо социалистического правосудия, строй советского уголовного процесса, представляющего собой, в сущности, систему гарантий, обеспечивающих надежную охрану прав личности и достижение истины по делу. 
Такие принципы, как независимость судей и подчинение их только закону, право обвиняемого на защиту, объективность, всесторонность и полнота исследования обстоятельств дела, гласность, непосредственность, устность процесса и другие, наполнены глубоким нравственным содержанием, ибо они призваны обеспечить непредвзятое исследование доказательств, разрешение дела по закону и совести. Нарушение этих норм судом, как правило, ведет и к наиболее резкому моральному порицанию и к применению соответствующих процессуальных санкций вышестоящими судебными инстанциями. 
Обосновывая необходимость создания отдела судебной этики в курсе уголовного судопроизводства, А. Ф. Кони писал: «Рядом с изощрением техники должно пойти — будем на это надеяться — развитие истинного и широкого человеколюбия на суде, равно далекого и от механической нивелировки отдельных индивидуальностей, и от черствости приемов, и от чуждой истинной доброте дряблости воли в защите общественного правопорядка». 
Можно с удовлетворением отметить, что эти, как и многие другие, требования, почерпнутые из области нравственных воззрений прогрессивного судебного деятеля конца прошлого и начала нынешнего века, в четкой и определенной форме нашли отражение в действующем уголовно-процессуальном законодательстве. 
Механической нивелировке отдельных индивидуальностей, свойственной царскому суду, наш процесс противопоставил принцип строжайшей индивидуализации наказания, основанный на учете не только характера преступления, но и личности виновного и обстоятельств дела, смягчающих и отягчающих ответственность. 
Черствости приемов старого суда наш процесс противопоставил активность и инициативу самого обвиняемого и его защитника, наделенных широкими гарантированными правами» Ни следователь, ни суд не вправе отклонить ходатайства обвиняемого, если они имеют значение для дела. 
Дряблости судейской воли и лености ума противопоставлен принцип публичности, предполагающий активность судьи в выявлении и исследовании всех обстоятельств дела. 
Требованиями высокой нравственности продиктована задача уголовного судопроизводства, в соответствии с которой каждый, совершивший преступление, должен быть подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не должен быть привлечен к уголовной ответственности и осужден. 
Но не только эти основополагающие принципы советского уголовного процесса определяют его подлинно человеческую сущность. Можно было бы привести частные процессуальные положения, наполненные глубоким нравственным содержанием, в которых принципы морального кодекса находят конкретное воплощение. 
Таковы ст. 98 УПК РСФСР о мерах попечения о детях и мерах охраны имущества лица, заключенного под стражу; ст. 181 УПК РСФСР, запрещающая при проведении освидетельствования совершение действий, унижающих достоинство освидетельствуемого; ст.ст. 361 и 362 УПК РСФСР об отсрочке исполнения приговора и об освобождении осужденного от отбывания наказания по болезни, а также нормы, запрещающие получение показаний от обвиняемого путем насилия, угроз и иных незаконных мер; нормы, допускающие отступление от принципа гласности в целях предотвращения разглашения сведений интимного характера, и т. п. Можно привести множество других иллюстраций, показывающих нравственное значение уголовно-процессуальных норм и свидетельствующих о том, что строгое и неуклонное соблюдение требований процессуального закона всегда является выполнением не только служебного, но и морального долга. Вот почему нравственно, морально — соблюдение закона и безнравственно, аморально — его нарушение. 
Некоторые работники пытаются объяснить допущенное нарушение закона необходимостью усиления борьбы с преступностью. Это глубоко ошибочный подход. Непременным условием борьбы с преступностью является точное исполнение законов. Упрощение процессуальной формы неизменно ведет в конечном счете к ослаблению борьбы с преступностью. 
Вместе с тем было бы неправильно полагать, что судья имеет готовый свод этических правил и что соблюдение их равнозначно выполнению требований УПК и ГПК. 
Во-первых, имеются нормы, не предписывающие однозначного поведения, равно как возможны процессуальные ситуации, не урегулированные правовыми нормами. 
Во-вторых, не исключена коллизия между правовой нормой и нравственными убеждениями. 
В-третьих, по справедливому утверждению А. Ф. Кони, самые лучшие правила деятельности могут потерять свою силу и значение в неопытных, грубых или недобросовестных руках. 
Таким образом, нормы права, несмотря на преимущества, которые связаны с возможностью их принудительного осуществления, в некоторых случаях имеют более ограниченные возможности, чем нормы нравственности, как с точки зрения сферы регулирования, так и с точки зрения гарантий исполнения. 
Равенство прав участников судебного разбирательстза (ст. 245 УПК РСФСР) — это непреложное и общеизвестное правило уголовного процесса. Казалось бы, и отношение суда к участникам судопроизводства и заявленным ими ходатайствам должно быть равно объективным. 
Однако изучение уголовных дел с отмененными приговорами показывает, что обоснованные ходатайства защитника отклоняются судами чаще, чем ходатайства прокурора. Надо думать, что при этом действует уже не норма права, а определенная психологическая установка судьи. 
Это тоже проблема нравственная, на которую, обращено внимание в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 25 февраля 1967 г. «Об улучшении организации судебных процессов, повышении культуры их проведения и усилении воспитательного воздействия судебной деятельности». 
«...Судьи, — подчеркивается в этом постановлении, — должны с одинаковым вниманием относиться ко всем участникам судебного разбирательства, в том числе к обвинителю и защитнику, подсудимому и потерпевшему, проявляя объективное, непредвзятое отношение к представляемым ими доказательствам и возбуждаемым ходатайствам, к осуществлению иных прав, предоставленных им законом» 
Итак, процессуальные принципы и нормы могут приобрести значение отвлеченных формул или чисто организационных положений, соблюдаемых для проформы, если им не соответствует нравственное чувство судьи, заставляющее его вести себя определенным образом не по обязанности, а по внутреннему долгу и убеждению. 
Возможны ли противоречия между правовой нормой и нравственными представлениями? Такая возможность не исключена, ибо порядок формирования правовых и нравственных предписаний различен. Кроме того, право по идее не должно быть выше обусловившего его экономического строя. Мораль же, и в этом одна из ее характерных особенностей, способна опережать и экономический строй, и уровень культурного развития общества. 
«Мораль, — писал А. С. Макаренко, — требует общего равнения на поведение самое совершенное. Наша мораль уже в настоящее время должна быть моралью коммунистической». 
Противоречие между правом и моралью может возникнуть при издании правовой нормы без учета нравственных представлений общества. Чаще же такое противоречие является результатом отставания права от повышающегося уровня моральных требований передовой части нашего общества. 
Устранение возникших противоречий происходит путем совершенствования законодательства? Подобные примеры известны многим отраслям социалистического права. Так, развитие гражданского права привело к отмене вознаграждения за находку; в уголовном праве соответственно нравственным требованиям введено применение принудительных мер медицинского характера к алкоголикам и наркоманам; Основы законодательства о браке и семье 1968 года предусмотрели возможность взыскания алиментов на содержание детей с так называемых фактических отцов и т. п. 
Необходимость приведения нормы права в соответствие с моралью может возникнуть и в уголовном процессе. 
В ряде зарубежных социалистических стран (в Болгарии, Польше и-др.) процессуальный закон освобождает свидетеля от обязанности отвечать на те вопросы, ответы на которые уличали бы самого свидетеля в совершении преступления. Это правило является важной процессуальной гарантией, направленной на охрану интересов лиц, которым не предъявлено обвинение. 
Нормы судебной этики приобретают особо важное значение в тех случаях, на которые не распространяется или не в полной мере распространяется регулирующее воздействие процессуального закона. Сюда следует отнести тактику допроса (самого распространенного следственного и судебного действия), а также тактику обвинения и защиты. 
Статья 158 УПК РСФСР запрещает постановку наводящих вопросов свидетелю при допросе его на предварительном следствии. Совершенно очевидно, что это правило имеет значение и для стадии судебного разбирательства. Нравственное содержание этого правила состоит в том, что показания свидетеля должны быть свободными от постороннего воздействия, отражающими подлинные обстоятельства и сведения, запечатленные в его памяти. Наводящие же вопросы внушают желательный для допрашивающего ответ. Однако установленный порядок допроса еще нередко нарушается. 
От свидетеля (потерпевшего, обвиняемого) иногда пытаются получить нужный ответ, не заботясь о соответствии получаемых сведений действительным обстоятельствам. 
Этой же цели иногда служит устрашение допрашиваемого путем частого напоминания об уголовной ответственности, обман допрашиваемого путем сообщения ему сведений, намеренно-искажающих действительность. 
К тактическим приемам, несовместимым с нашими нравственными представлениями, следует отнести преднамеренную дискредитацию свидетелей и потерпевших, дающих неугодные показания, запутывание их, стремление преувеличить значение тех или иных несущественных противоречий, выявившихся в показаниях, для того чтобы подорвать их доказательственное значение в целом. Нормальное движение процесса предполагает своевременное представление доказательств и заявление ходатайств заинтересованными лицами. Однако еще встречаются случаи, когда отдельные участники процесса «приберегают» ходатайства, выжидая момент, чтобы сбить с толку «противную сторону». 
Уголовно-процессуальный закон весьма лаконично определяет содержание и порядок судебных прений (ст. 295 УПК РСФСР). Вместе с тем к судебным прениям, являющимся важным этапом судебного разбирательствами с точки зрения исследования доказательств, и в плане воспитательного воздействия также могут быть предъявлены многие требования, почерпнутые из области этики. Объективность в изложении и оценке доказательств должна быть в равной мере свойственна и обвинителю и защитнику. 
Речь прокурора теряет убедительность и силу воздействия, если он пытается обойти молчанием данные, противоречащие его тезису, или преднамеренно извращает их. Равным образом и речь защитника не имеет должного воздействия, если он утрачивает умеренность в приемах, допускает грубые выпады против допрошенных лиц и своего процессуального противника, явно преувеличивает роль соучастников преступления или значение объективных обстоятельств, стремясь представить подзащитного в виде жертвы сложившихся условий.