Внешнеэкономические связи КНР: новые тенденции

Как известно, сборка готовых  изделий из импортных компонентов, а также переработка давальческого  сырья (processing trade, «цзягун маои») - важный сегмент экспортного сектора Китая. Стратегия повышения доли стоимости, добавленной на территории КНР, последовательно проводится в жизнь: постепенно повышается соотношение между стоимостью экспорта и импорта в этом сегменте внешней торговли (с 1.2 - в 1994 г. до почти 1.8 в 2010 г.). При этом в годы 11-й пятилетки удельный вес «цзягун маои» сократился с 48.6 до 38.9%³, что находится в русле упомянутой стратегии.

Сократилась в этот период и доля во внешней торговле КНР  предприятий с иностранным участием, особенно сильно тяготеющих к «цзягун маои» (табл. 7).

Таблица 7. Доля предприятий  с иностранным участием во внешней  торговле КНР, %

Источник: ГСУ КНР. stats.gov.cn

Тем не менее, похоже, что  экономика Китая еще меньше зависит  от внешней торговли, чем в годы азиатского кризиса. На наш взгляд, это связано с ее новым качеством: инвестиционный и потребительский  спрос внутри страны стали, в т.ч. в результате успеха антикризисных  мер, главными двигателями развития. Пресловутая «экспортная квота» оказалась в результате дезориентирующим показателем. «Посыпались» и многочисленные прогнозы, предвещавшие кризис китайской  экономики вследствие сокращения внешнего спроса. Кредитная накачка и повышение  нормы накопления (во второй половине 1990-х гг. ситуация была обратной - норма  накопления снижалась) в немалой  мере компенсировали это сокращение. В экспортном же секторе в ходе кризиса закрылись наиболее слабые предприятия.

Другой важной причиной относительной  неуязвимости Китая была, по-видимому, и достаточно успешная переориентация части экспорта на внутренний рынок - в т.ч. по причине роста доходов  предприятий и населения. Возможно, этому как-то способствовало сокращение доли «цзягун маои» и дальнейшая локализация экспортного производства, в т.ч. быстро увеличивающим свою долю во внешнеэкономических связях частным сектором. Определенную роль сыграло и нецелевое использование экспортным сектором дешевых кредитов, уходивших на местный рынок недвижимости.

Снижается и зависимость  Китая от зарубежного капитала. Рост среднегодового притока ПИИ в 2006-2010 гг. (11.9%) и внушительный общий объем  этого притока - 426 млрд. долл.⁴ не меняют общей картины уменьшения доли ПИИ в общем объеме инвестиций - примерно до 2-3% к концу периода c 4-6% в его начале. При этом растет доля ПИИ, направляемых в центральные и западные регионы страны и сферу услуг. Существенно повысился объем иностранных инвестиций в одно предприятие.

Куда более высокими темпами (почти 40% в год в 11-й пятилетке) рос экспорт капитала из Китая. Объем  накопленных прямых зарубежных инвестиций КНР (в нефинансовый сектор) составил в конце 2010 г. 246 млрд. долл. (59 млрд. долл. инвестировано в 2010 г.).

Очевидно, что хозяйство  Китая достигло капиталоизбыточной стадии развития, что в значительной мере меняет картину отношений между национальным и пришлым капиталом внутри страны, а также в мировой экономике в целом. Сдвиги внутри быстро меняющегося и малоуязвимого китайского хозяйства оказываются более весомыми факторами глобализации, чем вялое восстановление в развитых странах.

Таблица 8. Мировая  торговля услугами отдельных стран  в 2010 г., млрд. долл., %

Источник: World Trade 2010, Prospects for 2011. Geneva: WTO, 2011. P. 23.

К этому остается прибавить  заметное усиление позиций Китая  на мировом рынке услуг. Если сложить  хозяйства КНР и Гонконга (что  вполне уместно в силу их практически  состоявшейся интеграции), то «сумма»  окажется на втором месте в мире с крупным положительным сальдо (табл. 8).

Кто в выигрыше?

Таким образом, рост накопления в Китае благотворно сказался на устойчивости сбыта в этой стране и интересах стран-партнеров. Кредитная  накачка, безусловно, дошла до реального  сектора и, в конечном счете, улучшила ситуацию в мировой торговле и  экономике.

Бенефициарами в немалой  мере оказались не только восточноазиатские  соседи (и отчасти Германия) - т.е. страны, не терявшие времени в развитии производственного сотрудничества с КНР, но и экспортеры минерально-сырьевых ресурсов. Доля минерального сырья  и топлива в импорте КНР, заметим, стабильно повышалась в течение  всей 11-й пятилетки, увеличившись с 20.3% в 2005 до 28.7% в 2010 г.⁵

Несомненно, что именно Китай  в последние годы оказал решающее воздействие на формирование мировых  цен по ряду товаров. Особенно значительный рост цен на уголь и железную руду, вне всяких сомнений, вызван именно китайскими закупками (табл. 9).

Таблица 9. Изменение  мировых цен на некоторые сырьевые цены (цены 2005 г. = 100)

Источники: International Trade Statistics 2010. Geneva: WTO, 2010. P. 234.

Отметим, что в тяжелом  для мировой торговли 2009 г. КНР  очень выручила экспортеров топливных  ресурсов. В стоимостном выражении  импорт сократился на 27% (составив 124 млрд. долл. или 12.3% импорта страны) против сокращения импорта в США на 44% (279 млрд. долл. или 17.5% импорта)⁶. В условиях кризиса Китай стал, фактически, единственным драйвером углеводородного спроса, сделав важный вклад в обеспечение стабильности на нефтегазовых рынках. Данные о потреблении и закупках нефти со стороны КНР начинают оказывать все большее влияние не только на цены, но и на будущую структуру мирового энергетического рынка, стимулируя более интенсивный поиск заменителей, энергосбережение и т.п.

Точно также монетарная политика КНР на фоне растущей экономической  мощи страны влияет на состояние глобальных рынков. В октябре 2010 г. сообщение  о повышении НБК процентных ставок по кредитам и депозитам впервые  в истории вызвало коррекцию  на финансовых рынках. В дальнейшем аналогичные меры оказывали воздействие  и на цены: золота, меди, котировки  Brent и Light Sweet.

Очевидно, что китайское  хозяйство достаточно успешно справляется  с повышением долларовых цен на импортное  сырье, а также быстрым ростом внутренних цен и тарифов. Менее  высокая зависимость от ввоза  топлива, чем в старых мировых  центрах (США, ЕС, Япония), является еще  одним важным фактором устойчивости хозяйства этой страны. Начавшаяся интенсификация и сервисизация китайской экономики, отсутствие гипертрофии финансового сектора, крупных долгов у государства и частного сектора означают определенность благоприятной перспективы развития. Понятно, что выигрыш от дальнейшего усиления Китая распределится пропорционально умению партнеров выстроить адекватные стратегии на правительственном, корпоративном и региональном уровне, их координации и т.д.

Повышение курса юаня, снижение интереса Пекина к росту валютных поступлений, энергичный поиск этой страной новых сфер приложения капитала объективно повышают значение Китая  для России.

Финансовый кризис на Западе и широкая интоксикация глобальной финансовой сферы выявили и очевидные  достоинства банковской системы  и механизмов валютно-финансового  контроля в КНР. Более тесное взаимодействие с Китаем в этой области выглядит не менее важной задачей, чем пока еще туманная программа создания в России международного финансового  центра.

Специалисты отмечают, что  интернационализация юаня идет намного  быстрее, чем ожидалось. По расчетам экономистов Standard Chartered, за ближайшие 2-3 года доля таких платежей может достигнуть 20-30% внешней торговли Китая. Выигрыш от диверсификации расчетов с китайской стороной во многом будет зависеть от успеха назревших изменений в валютной политике стран-партнеров.

Бурные события в мировой  экономике и политике в последние 3-4 года актуализируют задачу повышения  устойчивости российского хозяйства, едва выдержавшего удары финансового  кризиса. Понятно, что решающую роль в стабилизации экономики и ее переводе на модернизационные рельсы сыграют внутренние факторы. Вместе с тем, оценки существа происходящих в мировом хозяйстве перемен могут помочь в определении зон устойчивости, связи с которыми означают дополнительные возможности защиты от новых, увы, вполне вероятных штормов. В условиях повышенной волатильности валютно-финансовой сферы в странах Запада снижение рисков для реального сектора на путях форсированного развития связей с Китаем выглядит вполне естественным направлением внешнеэкономической политики России.