Старый и новый институционализм

3. Старый и новый  институционализм

«Старый» институционализм, как экономическое течение, возник на рубеже 19-20 веков. Он был тесно  связан с историческим направлением в экономической теории, с так  называемой исторической и новой  исторической школой (Лист Ф., Шмолер Г., Бретано Л., Бюхер К.). Для институционализма  с самого начала его развития было характерно отстаивание идеи социального  контроля и вмешательства общества, главным образом государства, в  экономические процессы. Это было наследием исторической школы, представители  которой не только отрицали существование  устойчивых детерминированных связей, и законов в экономике, но и  являлись сторонниками идеи, что благосостояние общества может быть достигнуто на основе жесткого государственного регулирования  экономики националистического  толка.

Виднейшими представителями  «Старого институционализма» являются: Торстейн Веблен, Джон Коммонс, Уэсли  Митчелл, Джон Гэлбрейт. Несмотря на значительный круг проблем, охватываемый в работах  указанных экономистов, им не удалось  образовать собственную единую исследовательскую  программу. Как отмечал Коуз, работы американских институционалистов ни к  чему не привели, поскольку в них  не было теории для организации массы  описательного материала.

Старый институционализм подверг критике положения, составляющие «жесткое ядро неоклассики». В частности, Веблен отвергал концепцию рациональности и соответствующий ей принцип  максимизации как основополагающий в объяснении поведения экономических  агентов. Объектом анализа являются институты, а не человеческие взаимодействия в пространстве с ограничениями, которые задаются институтами.

Также работы старых институционалистов отличаются значительной междисциплинарностью, являясь, по сути, продолжениями социологических, правовых, статистических исследований в их приложении к экономическим  проблемам.

Предшественниками неоинституционализма являются экономисты Австрийской школы, в частности Карл Менгер и Фридрих  фон Хайек, которые привнесли  в экономическую науку эволюционный метод, а также поставили вопрос о синтезе многих наук изучающих  общество.

Современный неоинституционализм  берет свое начало с пионерных  работ Рональда Коуза «Природа фирмы», «Проблема социальных издержек».

Атаке неоинституционалистов  в первую очередь подверглись  положения неоклассики, составляющие ее защитное ядро.

1. Во-первых, подверглась критике предпосылка, что обмен происходит без издержек. Критику этого положения можно найти в первых работах Коуза. Хотя, необходимо отметить, что о возможности существования издержек обмена и об их влиянии на решения обменивающихся субъектов писал еще Менгер в своих «Основаниях политической экономии». 
   Экономический обмен происходит только тогда, когда каждый его участник, осуществляя акт мены, получает какое-либо приращение ценности к ценности существующего набора благ. Это доказывает Карл Менгер в работе «Основания политической экономии», исходя из предположения о существовании двух участников обмена. Первый имеет благо А, обладающее ценностью W , а второй - благо В с такой же ценностью W . В результате произошедшего между ними обмена ценность благ в распоряжении первого будет W + х, а второго - W + у. Из этого можно сделать вывод, что в процессе обмена ценность блага для каждого участника увеличилась на определенную величину. Этот пример показывает, что деятельность, связанная с обменом, есть не напрасная трата времени и ресурсов, а такая же продуктивная деятельность как производство материальных благ. 
   Исследуя обмен, нельзя не остановиться на пределах обмена. Обмен будет происходить до тех пор, пока ценность благ в распоряжении каждого участника обмена будет, по его оценкам, меньше ценности тех благ, которые могут быть получены в результате обмена. Этот тезис верен для всех контрагентов обмена. Пользуясь символикой вышеуказанного примера, обмен происходит, если W ( A ) < W + х для первого и W ( B ) < W + у для второго участников обмена, или если х > 0 и у > 0. 
   До сих пор мы рассматривали обмен как процесс, происходящий без издержек. Но в реальной экономике любой акт обмена связан с определенными издержками. Такие издержки обмена получили название трансакционных. Они обычно трактуются как «издержки сбора и обработки информации, издержки проведения переговоров и принятия решения, издержки контроля и юридической защиты выполнения контракта» [9]. 
   Концепция трансакционных издержек противоречит тезису неоклассической теории, что издержки функционирования рыночного механизма равны нулю. Такое допущение позволяло не учитывать в экономическом анализе влияния различных институтов. Следовательно, если трансакционные издержки положительны, необходимо учитывать влияние экономических и социальных институтов на функционирование экономической системы.
2. Во-вторых, признавая существование трансакционных издержек, возникает необходимость в пересмотре тезиса о доступности информации. Признание тезиса о неполноте и не совершенности информации, открывает новые перспективы для экономического анализа, например, в исследовании контрактов.
3. В-третьих, подвергся пересмотру тезис о нейтральности распределения и спецификации прав собственности. Исследования в этом направлении послужили отправным пунктом для развития таких направлений институционализма как теория прав собственности и экономика организаций. В рамках этих направлений субъекты экономической деятельности «хозяйственные организации перестали рассматриваться как «черные ящики».

В рамках «современного» институционализма  также осуществляются попытки модификации  или даже изменения элементов  жесткого ядра неоклассики. В первую очередь это предпосылка неоклассики  о рациональном выборе. В институциональной  экономике классическая рациональность модифицируется с принятием допущений  об ограниченной рациональности и оппортунистическом поведении.

Несмотря на различия, практически  все представители неоинституционализма рассматривают институты через  их влияние на решения, которые принимают  экономические агенты. При этом используются следующие основополагающие инструменты, относящиеся к модели человека: методологический индивидуализм, максимизация полезности, ограниченная рациональность и оппортунистическое поведение.

Некоторые представители  современного институционализма идут еще дальше и подвергают сомнению саму предпосылку о максимизирующем  полезность поведении экономического человека, предлагая его замену принципом  удовлетворительности. В соответствии с классификацией Трэна Эггертссона  представители этого направления  образуют собственное направление  в институционализме – Новую  институциональную экономику, представителями  которой можно считать О. Уильямсона и Г. Саймона. Таким образом, различия между неоинституционализмом и  новой институциональной экономикой можно провести в зависимости  от того, какие предпосылки подвергаются замене или модификации в их рамках – «жесткого ядра» или «защитного пояса».

Основными представителями  неоинституционализма являются: Р. Коуз, О. Уильямсон, Д. Норт, А. Алчиан, Саймон Г., Л. Тевено, Менар К., Бьюкенен Дж., Олсон М., Р. Познер, Г. Демсец, С. Пейович, Т. Эггертссон и др.

Теорема Коуза.  

Напечатать

К числу наиболее общих  положений новой институциональной  теории относится так называемая «теорема Коуза», основные выводы которой  Рональд Коуз изложил в статье «Проблема социальных издержек»[1]. Сам Коуз не ставил перед собой задачи сформулировать какую-то общую теорему. Выражение «теорема Коуза», равно как и ее первая формулировка, были введены в оборот Джорджем Стиглером[2].

Теорема посвящена проблеме внешних эффектов (экстерналий). Так  называют побочные результаты любой  деятельности, которые касаются не непосредственных ее участников, а  третьих лиц. Примеры отрицательных  экстерналий: дым из фабричной трубы, которым вынуждены дышать окружающие, загрязнение рек сточными водами и т. д.

Примеры положительных экстерналий: частный цветник и лужайка, которыми могут любоваться прохожие, мощение  улиц частными лицами за свой счет и  др. Существование экстерналий приводит к расхождению между частными и социальными издержками (по формуле: социальные издержки равны сумме  частных и экстернальных, т. е. возлагаемых  на третьих лиц). В случае отрицательных  внешних эффектов частные издержки оказываются ниже социальных, в случае положительных внешних эффектов - наоборот, социальные издержки ниже частных.

Такого рода расхождения  впервые исследовал Артур Пигу в  книге «Теория благосостояния»[3]. Он характеризовал их как «провалы рынка», так как ориентация лишь на частные выгоды и издержки приводит либо к перепроизводству благ c отрицательными экстерналиями (загрязнение воздуха и воды, высокий уровень шума и т. д.), либо к недопроизводству благ с положительными экстерналиями (отказ частных лиц от возведения маяков, прокладки дорог и т. п.). Указания на «провалы рынка» служили для Пигу теоретическим обоснованием государственного вмешательства в экономику: он предлагал налагать на деятельность, являющуюся источником отрицательных внешних эффектов, штрафы (равные по величине экстернальным издержкам) и возмещать в форме субсидий эквивалент экстернальных выгод производителям благ с положительными внешними эффектами. Против позиции Пигу о необходимости государственного вмешательства и была направлена статья Коуза. Смысловым ядром, вокруг которого она строилась, являлось понятие трансакционных издержек, введенное в более ранней работе Коуза - «Природа фирмы»[4]. Под трансакционными издержками он понимал затраты и потери, неизбежно возникающие при заключении и совершении любых сделок (трансакций). Речь идет об издержках, связанных со сбором и переработкой информации, поиском партнеров, проведением переговоров и принятием решений, оформлением и юридической защитой контрактов, контролем за их исполнением и т. д. Выделение издержек этого класса означает признание «небесплатности» самого процесса взаимодействия между экономическими агентами. (По удачному определению американского экономиста Стивена Чена, в самом широком смысле «трансакционные издержки» представляют собой издержки, существование которых было бы невозможно представить в экономике Робинзона Крузо[5].)

Суть коузовской аргументации состояла в том, что в условиях нулевых трансакционных издержек (а  именно из такой предпосылки неявно исходила неоклассическая теория) рынок  сам в состоянии справляться  с любыми внешними эффектами. Теорема  Коуза гласит: «Если права собственности  четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным  независимо от изменений в распределении  прав собственности».

Таким образом, выдвигается  парадоксальное положение: при отсутствии издержек по осуществлению сделок структура  производства остается той же самой  независимо от того, кто каким ресурсом владеет. Доказывалась Теорема Коузом на ряде примеров, частично условных, частично взятых из реальной жизни.

Представим себе, что по соседству расположены земледельческая  ферма и скотоводческое ранчо, причем коровы ранчера могут заходить на поля фермера, нанося ущерб посевам. Если ранчер не несет за это ответственности, его частные издержки будут меньше социальных. Казалось бы, есть все основания  для вмешательства государства. Однако Коуз доказывает обратное: если закон разрешает фермеру и  скотоводу вступать в добровольные соглашения по поводу потравы, тогда  вмешательства государства не потребуется; все разрешится само собой.

Допустим, оптимальные условия  производства, при которых оба  участника достигают максимума  благосостояния, заключаются в следующем: фермер собирает со своего участка  урожай в 10 центнеров зерна, а хозяин ранчо откармливает 10 коров. Но вот  ранчер решает завести еще одну, одиннадцатую корову. Чистый доход  от нее составит 50 долларов. Одновременно это приведет к превышению оптимальной  нагрузки на пастбище и неизбежно  возникнет угроза потравы для  фермера. Из-за этой дополнительной коровы будет потерян урожай в размере одного центнера зерна, что дало бы фермеру 60 долларов чистого дохода.

Рассмотрим первый случай: правом не допускать потраву обладает фермер. Тогда он потребует от скотовода  компенсацию, не меньшую, чем 60 долларов. А прибыль от одиннадцатой коровы - только 50 долларов. Вывод: ранчер откажется  от увеличения стада и структура  производства останется прежней (а  значит, и эффективной) - 10 центнеров  зерна и 10 голов скота.

Во втором случае права  распределены так, что хозяин ранчо  не несет ответственности за потраву. Однако у фермера остается право  предложить ранчеру компенсацию  за отказ от выращивания дополнительной коровы. Размер «выкупа», по Коузу, будет  лежать в пределах от 50 долларов (прибыль  ранчера от одиннадцатой коровы) до 60 долларов (прибыль фермера от десятого центнера зерна). При такой компенсации  оба участника окажутся в выигрыше, и ранчер опять-таки откажется от выращивания «неоптимальной» единицы  скота. Структура производства не изменится.

Конечный вывод Коуза  таков: и в том случае, когда  фермер имеет право потребовать  компенсацию с ранчера, и в  том случае, когда право потравы  остается за ранчером (т. е. при любом  распределении прав собственности), исход оказывается одним: права  все равно переходят к той  стороне, которая ценит их выше (в  данном случае - к фермеру), а структура  производства остается неизменной и  эффективной. Сам Коуз по этому поводу пишет следующее: «Если бы все  права были ясно определены и предписаны, если бы трансакционные издержки были равны нулю, если бы люди соглашались  твердо придерживаться результатов  добровольного обмена, то никаких  экстерналий не было бы». «Провалов  рынка» в этих условиях не происходило  бы, и у государства не оставалось бы никаких оснований для вмешательства  с целью корректировки рыночного  механизма.

Из «теоремы Коуза» следует  несколько важных теоретических  и практических выводов.

Во-первых, она раскрывает экономический смысл прав собственности. Согласно Коузу, экстерналии (т. е. расхождения  между частными и социальными  издержками и выгодами) появляются лишь тогда, когда права собственности  определены нечетко, размыты. Когда  права четко определены, тогда  все экстерналии «интернализируются» (внешние издержки становятся внутренними). Не случайно главным полем конфликтов в связи с внешними эффектами  оказываются ресурсы, которые из категории неограниченных перемещаются в категорию редких (вода, воздух) и на которые до этого прав собственности  в принципе не существовало.

Во-вторых, теорема Коуза  отводит обвинения рынка в  «провалах». Путь к преодолению экстерналий  лежит через создание новых прав собственности в тех областях, где они были нечетко определены. Поэтому внешние эффекты и  их отрицательные последствия порождаются  дефектным законодательством; если кто здесь и «проваливается», так это государство. Теорема  Коуза по существу снимает стандартные  обвинения в разрушении окружающей среды, выдвигаемые против рынка  и частной собственности. Из нее  следует обратное заключение: к деградации внешней среды ведет не избыточное, а недостаточное развитие частной  собственности.

В-третьих, теорема Коуза  выявляет ключевое значение трансакционных издержек. Когда они положительны, распределение прав собственности  перестает быть нейтральным фактором и начинает влиять на эффективность  и структуру производства.

В-четвертых, теорема Коуза  показывает, что ссылки на внешние  эффекты - недостаточное основание  для государственного вмешательства. В случае низких трансакционных издержек оно излишне, в случае высоких - далеко не всегда экономически оправданно. Ведь действия государства сами сопряжены  с положительными трансакционными  издержками, так что лечение вполне может быть хуже самой болезни.

Влияние Коуза на развитие экономической мысли было глубоким и разноплановым. Его статья «Проблема  социальных издержек» стала одной  из наиболее цитируемых в современной  экономической литературе. Из его  работы выросли целые новые разделы  экономической науки (экономика  права, например). В более широком  смысле его идеи заложили теоретический  фундамент для развития неоинституционального  направления.

Однако идеи Коуза были восприняты другими экономистами односторонне. Для него самого анализ идеальной  экономики с нулевыми трансакционными  издержками был лишь ступенькой к  рассмотрению реального мира, где  они всегда положительны. К сожалению, в этой части его исследование вызвало меньший резонанс, чем  знаменитая «теорема», на которой сосредоточилось  внимание большинства экономистов, поскольку она отлично вписывалась  в господствующие неоклассические  представления. Как признавал сам  Коуз, его попытка «выманить» экономистов  из воображаемого мира «классной  доски» не увенчалась успехом.

Справку подготовил Ростислав Капелюшников

[1] Коуз, Рональд H. “Проблема Социальных Издержек”, Journal of Law and Economics 3 (1960), 1-44.

[2] Стиглера, G. J. Цена Теория. 1966 г.

[3] Pigou, Артур Сесил. Экономика Благосостояния " (Лондон, 1920) [рус. перев.: Пигу А. Экономическая теория благосостояния: В 2 т. М.: Прогресс, 1985].