Социальная справедливостьи экономическая эффективность

Развитие  современной рыночной экономики  предполагает определенную меру выравнивания доходов, создания социальных гарантий и равных стартовых условий для  всех слоев населения. Опыт развитых стран демонстрирует механизм соединения социальной справедливости и экономической  эффективности. «Дорогая» рабочая  сила побуждает экономику достигать  прироста производства и улучшения  качества за счет научно-технического прогресса, применения ресурсо- и трудосберегающих технологий.

Если проанализировать социально-экономические итоги России первого десятилетия нынешнего века, то в  этом случае результаты не могут не радовать (табл. 1).

Несмотря на то, что в конце рассматриваемого десятилетия произошел кризис, ВВП страны вырос почти в 1,6 раза, промышленность почти в 1,5 раза, в два с лишним раза увеличился объем инвестиций в основной капитал. Реально располагаемые денежные доходы населения увеличились почти в 2,4 раза, при том что доля населения с доходами ниже прожиточного минимума сократилась в 2,3 раза. Удалось остановить тенденции сокращения рождаемости и роста смертности населения и тем самым увеличить ожидаемую при рождении продолжительность жизни.

Однако, позитивно оценивая названные  результаты, не следует забывать, что  социально-экономический рост первого  десятилетия ХХI века начался после социально-экономической катастрофы, которую пережила страна в последнее десятилетие ХХ века. Соответственно главной задачей являлось восстановление народного хозяйства и потому оценка итогов 2001 – 2010 гг., безусловно, должна включать оценку того, как удалось решить задачу восстановления. Если оценивать итоги прошедшего десятилетия под этим углом зрения, то они уже не выглядят столь однозначно (табл. 2).

Конечно, крайне важно, что за прошедшее десятилетие удалось не только восстановить, но и превзойти докризисные объемы ВВП и существенно – реально располагаемых денежных доходов населения, а также вернуться к показателям рождаемости и ожидаемой продолжительности жизни при рождении. Однако говорить о завершении восстановительного периода, как результата прошедшего десятилетия, представляется преждевременным. Объем промышленного производства не восстановлен почти на пятую часть, а сельскохозяйственного – на 30%. При этом инвестиции в основной капитал составляют менее двух третей их докризисного объема. Что же касается уровня жизни, то нельзя не обратить внимания, что почти полуторакратный рост реально располагаемых денежных доходов населения сопровождался высокими темпами увеличения социально-экономического расслоения как во времена кризиса (1991–1998 гг.), так и во времена роста (2000–2010 гг.). Ныне разрыв между средней величиной денежного дохода в 10%-ной группе наиболее высокодоходных слоев населения и 10% наиболее низкодоходных (коэффициент фондов) – самый высокий из всех индустриально развитых стран.  [15, с. 53].

Не все однозначно и в проблеме сокращения бедности. Формально за период 2000–2010 гг. доля населения, чьи доходы не превышали прожиточный минимум, сократилась с 29,0 до 12,5% (табл. 1). Однако следует иметь в виду, что в 2000 г. величина прожиточного минимума составляла чуть более половины (53%) среднедушевых доходов, а в 2009 г. – треть. Если же взять долю населения, чьи доходы в 2009 г. составляли менее половины среднедушевых, то она, так же как и в 2008 г., сохраняется на уровне 2000 г. (табл. 3)

Можно отметить, что в странах  ЕС к малоимущим относятся лица, чей денежный доход составляет менее 50% среднедушевого. По расчетам ИСПЭН РАН, в 2009 г. доход в России составлял 12 400 руб. в месяц. Соответственно 60% этого дохода составляло 7440 руб./мес. Поскольку в России ежемесячный доход менее 8000 руб./мес. получало в этом году 28,8% населения, по меркам ЕС доля бедных в России соответствует величине, определенной в табл. 3. По меркам США, где за чертой бедности считаются те, чей доход ниже трехкратной стоимости минимальной корзины, в России более 60% населения следует отнести к бедным. Трехкратная стоимость российской потребительской корзины в 2009 г. (5153 руб./мес.) соответственно составляла 16 887 руб. В России в 2009 г. 59,6% населения имело среднемесячный доход менее 15 000 руб., что составляло 89% среднедушевого дохода^. Обращает на себя внимание тот факт, что, несмотря на сокращение, смертность населения остается на четверть выше, чем в 1991 г., а ожидаемая продолжительность жизни при рождении почти на год меньше ее высшего значения 1989 г. – 69,6 лет [17, с. 77].

В целом темпы экономического роста в прошедшее десятилетие были высоки, но важнейшие параметры, характеризующие социально-экономическое состояние общества, свидетельствуют о том, что задача преодоления последствий кризиса 1990-х годов так и не была решена.

Однако главное – не в темпах восстановления докризисных объемов. Гораздо важнее – устойчивость экономического роста. (табл.4)

Если в ходе кризиса 1990-х годов добыча полезных ископаемых, в том числе нефти, сократилась примерно на четверть, а топливно-энергетических ресурсов – на пятую часть, то обрабатывающие производства – наполовину, в том числе производство машин и оборудования – на две трети, тем самым поставив российскую экономику в еще большую зависимость от конъюнктуры мировых энерго-сырьевых рынков, чем это было в советский период.  

В 2008 г. добыча полезных ископаемых, в том числе топливно-энергетических и нефти не только восстановили, но и существенно превзошли докризисные объемы, то обрабатывающие производства сохранили 15%-ное отставание, в том числе производство машин и оборудования – почти 40%-ное.

Доля производства машин и оборудования в структуре обрабатывающих производств российской экономики далеко отстала от стран-конкурентов .

3.Возможные пути преодоления противоречий социальной справедливости и экономической эффективности в рыночной экономике.

Общественное развитие любой страны, достигаемое, безусловно, ценой затрат определенных ресурсов, оценивается совокупностью разнообразных экономических и социальных результатов. Экономические результаты определяются объемом ВВП, а социальная той частью ВВП, которая идет на потребление. Эффективность - это соотношение результатов к затратам. С этих позиций экономическая эффективность определяется как отношение объема ВВП ко всем затратам, а социальная - как отношение использованного на потребление объема ВВП к тем же затратам. Следовательно, увеличивая потребляемую часть валового внутреннего продукта можно достичь улучшения социальных результатов, уделить больше внимания судьбе слабо защищенных и социально уязвимых слоев населения, безработных, инвалидов, детей и т.д. Однако это уменьшает долю валового внутреннего продукта, направляемого на накопление, инвестирование и развитие производства, что неминуемо отразится на темпы экономического развития. В связи с этим, возникает вполне резонный вопрос: в какой из этих сфер (экономической или социальной) достижение более высоких результатов имеет для страны приоритетное значение?

Понятия человеческой справедливости и экономической рациональности, несмотря на их принадлежность к различным измерениям, неразрывно связаны между собой. Эта связь обнаруживается в том, что все этическое,

отражающее  требование справедливости, содержит в себе компонент объективной  полезности, а  все объективно полезное – компонент этического. Разделение экономически эффективного и человеческого, этически-нормативного и экономически-рационального приводит, с одной стороны, к технократической, а с другой — к утопической позиции в

вопросах экономики. Не может быть полезным и конструктивным то, что противоречит истинной справедливости, с другой стороны, не может быть справедливым то, что неэффективно [7, с.  428].

Было бы неправильным утверждать, что можно раз и навсегда добиться идеального справедливого порядка в конкретной экономике, все же, чем больше такой порядок (при всей своей относительности) направлен на устранение существующей несправедливости и создание больших возможностей для справедливых изменений институтов, тем он лучше.(8,с 14)

В определенные периоды времени возможны предпочтения в ту или иную сторону, которые, однако, должны оставлять простор для  других вариантов и корректив, чтобы, в случае необходимости, выбрать  наиболее подходящую стратегию. И ни один из вариантов с полным правом нельзя будет назвать единственно и полностью справедливым и целесообразным, так как критерий абсолютной справедливости, оставаясь лучшим ориентиром, является в принципе недостижимым идеалом.(8, с.15)

Неразрывная связь между экономической эффективностью и социальной справедливостью может  и должна получать выражение и  в экономических показателях. Как  известно, классическим мерилом эффективного хозяйствования на микроуровне принято считать прибыль, а на макроуровне – объем валового внутреннего продукта. Но только прибыльностью

предприятий или уровнем ВВП нельзя выразить результативность экономики, направленной, в конечном итоге, на создание условий, обеспечивающих необходимое качество жизни людей. Вполне может быть так, что прибыль предприятий получается за счет экономии на заработной плате работников, сокращении социальных расходов, расходов на охрану труда и окружающей среды, что в конечном счете, оборачивается потерями для отдельных работников и экономики в целом. При таком подходе целью становится сама экономика, а не человек, который превращается в этом случае в средство достижения этой псевдоцели. Поэтому эффективность следует определять не просто величиной прибыли или ВВП, а тем, может ли она, и в какой степени, обеспечить соответствующее качество жизни людей. То есть важным является то, будут ли произведены именно те блага, которые приведут к всеобщему благополучию и сокращению неблагоприятных социальных последствий, выражающихся в ухудшении условий труда и жизни людей, возрастании количества бедных, чрезмерной и объективно необоснованной дифференциации доходов, загрязнении окружающей среды и, в конечном итоге, в ухудшении общей экономической ситуации. Эффективность следует рассматривать не в узком, а в общеэкономическом смысле, когда критериям социальной справедливости  придается не меньшее значение, чем получению чисто материального результата на микро- и на макроуровне. (8, с.15)

В этой связи  подходящими измерителями социально-экономической  результативности являются те показатели, которые сочетают в себе две стороны: материальный результат и направленность на удовлетворение важнейших человеческих потребностей.

Показатели, отвечающие вышеназванным критериям, способны отразить связь между материальным доходом, с одной стороны, и вкладом в человека - с другой. Оказывается, что одни страны гораздо лучше других  могут «конвертировать» богатство в возможности развития человека, пре-

жде всего, в сохранение здоровья и получение образования. Этим качествам (пусть не идеально) отвечают интегральные показатели, которые стали рассчитываться экономистами со второй половины ХХ в. для межстранового сравнения. Речь, в частности, идет о таких показателях, как Индекс качества жизни по версии Economist Intelligence Unit и Индекс развития человеческого потенциала .(14)

Первый рассчитывается на основе 9 факторов, в состав которых, наряду с ВВП на душу населения, входят также ожидаемая продолжительность  жизни, рейтинги политической стабильности и безопасности, семейная жизнь (число  разводов на тысячу человек в год), активность добровольных  сообществ, климат и география, уровень безработицы, индексы политической и гражданской свободы, соотношение доходов мужчин и женщин. (см.приложение 1)

Индекс развития человеческого  потенциала (ИРЧП) состоит из трех равнозначных компонентов:

• дохода, определяемого показателем валового внутреннего продукта (валового регионального продукта) по паритету покупательной способности (ППС) в долларах США;
• образования, определяемого показателями грамотности (с весом в 2/3) и доли учащихся среди детей и молодежи в возрасте от 7 до 24 лет (с весом в 1/3);
• долголетия, определяемого через продолжительность предстоящей жизни при рождении (ожидаемую продолжительность жизни).

Впервые показатель был подсчитан в 2005 г. по данным 111 стран и территорий с максимальным баллом в 10. Россия оказалась на 105 месте  с коэффициентом 4,796 (по результатам 2005 г.). (13)

Измерения показывают, что одни страны гораздо лучше  других  используют материальное богатство  для сохранения здоровья нации и  получения всех видов образования. Рейтинг некоторых стран по показателю ИРЧП оказывается значительно ниже, чем по показателю доходов, тогда  как в других ситуация прямо противоположная.

Причем, не имеет значения, богатая страна или бедная, например, в таких богатых государствах как Кувейт, Саудовская Аравия,расхождение составило несколько десятков позиций. То есть, эти страны недостаточно эффективно используют результаты развития своей экономики на соответствующее развитие человека и всего общества. Для большинства же исследуемых

стран, где  проводится социальная политика, ориентированная  на человека, рейтинги показателей  ИРЧП оказались выше рейтинга ВВП.

В результате нестабильной социально-экономической ситуации в России, устранения государства от регулирования большинства экономических процессов, произошло существенное снижение качества человеческого потенциала. Большая его часть была безвозвратно потеряна для национальной экономики по причине выезда на постоянное проживание за территорию страны. Также снизилось качество жизни населения, что стало прямой причиной снижения и качества человеческого потенциала. Страна практически истратила имеющийся социальный запас, полученный за счет высокой образованности населения в предыдущий период.

(см.приложение 2)

По данным последнего отчета за 2011 г. Россия заняла в рейтинге развития 65 место в списке из 187 стран с показателем 0,755, расположившись между Белоруссией и Казахстаном.

 Таким образом, если экономическая эффективность теоретически рассматривается как независимая от социальной справедливости переменная, то на практике это оборачивается антигуманной экономикой и институциональной системой, которая, в конечном итоге, парализует экономический рост. С другой стороны, справедливое устройство институтов