Чем более развито общество,
тем точнее и изощреннее формализуются,
оформляются фактические, волевые отношения
между субъектами хозяйствования. Но всегда
и везде нет полного соответствия между
фактическими отношениями и их правовым
оформлением, то есть право почти всегда
отстает от изменяющихся экономических
отношений. Однако есть эпохи, когда право
может скачкообразно изменяться, опережая
фактические экономические отношения.
Это эпоха революций или крупных трансформационных
преобразований, как это случилось на
грани двух десятилетий - 1980 - 1990-х гг. -
в большинстве социалистических стран.
Еще до принятия законодательства,
регулировавшего процесс приватизации,
начался процесс коммерциализации остававшихся
в правовом смысле социалистическими
предприятий, названный процессом спонтанной
приватизации. "Законодателем юридической
моды" стал лозунг "позволено все,
что не запрещено". В условиях, когда
все ранее созданное социалистическое
законодательство описывало и регулировало
отношения собственности, которая фактически
уже не признавалась, это означало полную
вседозволенность. Затем, когда политическую
власть в постсоциалистических странах
захватили пробуржуазные силы, стало формироваться
законодательство, призванное регулировать
сугубо юридическими способами процесс
преобразования государственной собственности
в частную. Но и в этот период разрыв, несовпадение
фактических отношений с правовыми формами
остается неизбежным. Причин этого, по
крайней мере, две:
Первая причина: создать всеобъемлющее
законодательство, да еще за короткое
время (несколько лет), в сферу которого
попали бы все многообразные и к тому же
постоянно меняющиеся отношения собственности,
в принципе невозможно, хотя разрыв между
фактическими, волевыми и юридическими
нормами постепенно сокращается.
Вторая причина: в новом правящем
классе всегда существуют слои, кланы,
группы, которые хотят и могут использовать
государственную машину в своих групповых
эгоистических интересах. Эти интересы
зачастую противоречат стратегическим,
долговременным интересам всего правящего
класса, но дают сиюминутные и ощутимые
выгоды конкретным группам, кланам, слоям,
индивидам. Например, посчитавшие себя
обиженными в результате основной волны
приватизации группы новых собственников
инициировали в 1997 г. в России такой вариант
закона о банкротстве предприятий, который
стал в их руках мощным легальным инструментом
передела приватизированной собственности.
Отсюда важный практический
вывод: грань между правовыми, легальными
и нелегальными способами формирования
частной собственности в переходной экономике
весьма условна и относительна.
Количественное измерение,
выражение процесса формирования новой
собственности в постсоциалистических
странах чрезвычайно затруднено. Уже показано,
что разновидностей любой собственности
множество. Статистика улавливает лишь
самые грубые, самые общие черты ее. Например,
такие как соотношение государственной
(публичной) собственности и частной: в
современной России и большинстве постсоциалистических
стран на частную собственность приходится
уже примерно 3/4 всей собственности в этих
странах и ее доля продолжает медленно
увеличиваться.
Статистика показывает очень
условно и приблизительно удельный вес
в частной собственности иностранного
капитала. Условность, в частности, в том,
что статистика не может оценить, сколько
в этом иностранном капитале национального
по своему происхождению капитала и сколько
действительно иностранного.
Статистика не показывает и
не может показать, например, типизацию
отношений внутри частного акционерного
капитала, то есть показать фактические
разновидности частной собственности.
Неизвестно, какова доля в капитале топ-менеджеров
предприятий и распыленного акционерного
капитала. Есть множество фактов, когда
владелец контрольного пакета акций предприятия
не в состоянии не только сформировать
руководящий состав администрации предприятия,
но не может просто попасть на формальноюридически
принадлежащее ему предприятие. С точки
зрения теории права, это такая разновидность
частнокапиталистической собственности,
в которой контроль и владение разорваны.
Но оценить распространенность этого
явления, как и множество других подобных,
статистика не может. Это в состоянии сделать
только экспертная оценка.
Все это показывает, что процесс
формирования современной частнокапиталистической
собственности является очень длительным,
сложным и противоречивым. В частности,
и эти явления дают основания называть
новый капитализм в некоторых странах
с переходной экономикой диким, нецивилизованным,
бандитским. Процесс спецификации прав
собственности, формирования корпоративной
этики и культуры, усвоение новыми собственниками
норм экономического поведения, выгодного
всем, требует большого времени.
Формирование частнокапиталистической
собственности в переходной экономике
происходит неодинаково и в зависимости
от скорости оборота капитала. В таких
сферах, как банковское дело, шоу-бизнес,
связь, торговля, многие виды услуг, где
скорость оборота капитала высока, сложившиеся
капиталы действительно уже воспроизвели
себя как новые капиталы. В таких же отраслях,
где скорость оборота низкая (например,
в большинстве отраслей обрабатывающей
и добывающей промышленности), тот капитал,
который получен в результате простого
перераспределения, присвоения ранее
существовавшей государственной собственности,
окажется воспроизведенным как новая
стоимость лишь через много-много лет.
Формальным критерием победы
частнокапиталистической собственности
в переходной экономике является количественное
преобладание ресурсов нации, находящихся
в частной собственности. С этой точки
зрения, современная российская экономика,
как и экономика большинства постсоциалистических
стран, уже в значительной степени является
частно-капиталистической.
В российской экономике, определявшейся
тотальным господством государственной
собственности произошли преобразования
в отношении собственности, такие как
разгосударствление собственности, которое
было направлено на ликвидацию чрезмерной
важности государства в экономике, и приватизация
– одно из направлений разгосударствления
собственности, которая заключалась в
передаче разгосударствленной собственности
в частную собственность некоторым гражданам
и юридическим лицам. Впоследствии, при
осуществлении широкого комплекса мер
по разгосударствлению и приватизации
в России произошли значительные изменения
в отношениях собственности и организационно
– правовых формах коммерческой деятельности.
Данную обстановку можно охарактеризовать
как, многообразие форм собственности,
обращение частной собственности в одну
из основополагающих форм собственности
в российской экономике, преодоление монополии
государственной собственности почти
во всех сферах народного хозяйства, становление
новых форм хозяйствования.
§ 3. Предприятия,
как хозяйствующие субъекты и проблемы
их функционирования в переходной экономики.
К концу 90-х гг. большинство
стран с переходной экономикой располагали
уже десятилетним опытом рыночной трансформации.
Этот срок оказался в целом достаточным
для решения такой основополагающей задачи,
как устранение монополии государственной
собственности и развитие предпринимательства
на базе частной и смешанной собственности.
Практические результаты
трансформации, прежде всего в реальном
секторе, не позволяют говорить о завершенности
реформ и необратимости перехода экономики
к рыночным принципам функционирования.
Предприятия многих отраслей, особенно
крупные, даже после акционирования и
приватизации не смогли адаптироваться
к требованиям рыночной экономики: они
экономически неэффективны, сохраняют
избыточную занятость, дорогую социальную
инфраструктуру и при этом остаются монополистами
на соответствующих сегментах рынка.
Большинство бывших
социалистических промышленных гигантов
оказались в чрезвычайно сложном финансово-экономическом
положении, генерируют и умножают взаимную
задолженность, невозврат кредитов, не
могут платить налоги и взносы в социальные
фонды. Так, в России в конце 90-х гг. более
половины промышленных предприятий, а
в некоторых отраслях и еще больше были
убыточными
Более того, трудно трансформируемые
крупные предприятия консервировали те
структурные диспропорции, которые как
раз и явились главной причиной глубочайшего
кризиса переходной экономики. Деградирующие
крупные предприятия, составлявшие некогда
основу национальной промышленности стран
с переходной экономикой, стояли перед
угрозой утраты наиболее ценных элементов
накопленного производственного и научно-технического
потенциала, интеллектуальных ценностей
и даже здоровых, но плохо управляемых
активов.
Столь негативные тенденции
в реальном секторе заставили пересмотреть
и уточнить ряд принципиальных положений
экономической политики рыночного перехода,
казавшихся бесспорными в начале системных
реформ. Прежде всего подверглись корректировке
первоначальные представления о роли
и соотношении государственного и частного
секторов экономики, перспективах и особенностях
государственных и частных предприятий.
Реальное влияние приватизации,
проведенной во всех восточноевропейских
странах и большинстве стран – членов
СНГ, на реформирование общественных отношений
и экономики сильно отличалось от первоначальных
концепций и ожидаемых результатов. Главный
вывод, к которому подводит десятилетний
опыт реформирования отношений собственности,
заключается в том, что смена лишь формы
собственности и правового статуса сама
по себе не приводит к росту эффективности
работы предприятий. А учитывая опыт Китая,
где не торопились с приватизацией крупных
предприятий, можно добавить, что на финансовое
положение субъектов реального сектора
экономики определяющее воздействие оказывает
общая макроэкономическая ситуация, а
не форма собственности.
Эффективное функционирование
предприятий должно опираться на создание
вполне определенных предпосылок. При
этом акционирование предприятий и их
последующая приватизация являются далеко
не единственным условием эффективной
рыночной адаптации. Помимо этого необходимо:
• формирование механизмов
эффективного современного управления
предприятиями;
• проведение организационной,
производственной и финансовой реструктуризации
предприятий;
• привлечение стратегических
инвесторов (национальных или иностранных),
способных принести с собой не только
капитал, но и управленческий опыт, а также
помочь выйти на новые рынки;
• запуск необходимых инвестиционных
проектов;
• создание необходимых структур
и институтов эффективного накопления
и перелива капитала (организационных,
правовых, инвестиционных), т.е. формирование
рынка капиталов.
Создание указанных условий
означает, что становление системы эффективно
функционирующих предприятий государственной,
частной и смешанной форм собственности
как основы рыночной экономики является
сложным и относительно длительным процессом.
Этот процесс в странах с переходной экономикой
предполагает три главных направления.
1. Преобразование традиционных
государственных предприятий в
акционерные и иные общества с разделением
функций собственности и управления (корпоратизация),
осуществляемое, как правило, довольно
быстро.
2. Проведение приватизации,
т.е. первичное закрепление и последующее
перераспределение прав собственности
за юридическими и физическими лицами,
требующее более длительного времени
и соответствующего законодательного
обеспечения этих прав.
3. Формирование параллельно
с преобразованием государственных
предприятий частных предприятий
на собственной основе, т.е. за
счет капитализации сбережений граждан,
а также средств негосударственных предприятий
и организаций.
В переходной экономике влияние
формы собственности на эффективность
деятельности субъектов реального сектора
в конечном счете оказывается меньшим,
чем воздействие общей направленности
государственной экономической политики.
Функционирование предприятий всех форм
собственности в переходный период определяется
бюджетной, денежно-кредитной, валютной
политикой властей, стабильностью налоговой
политики и величиной налогового бремени,
методами и масштабами государственного
ценового контроля и регулирования, характером
и последовательностью антимонопольной
политики.
Государственный сектор экономики
представляет собой совокупность предприятий
и организаций, находящихся в государственной
собственности и финансируемых из государственного
бюджета. Границы государственного сектора
в переходной экономике довольно подвижны.
Из-за набирающей силу корпоратизации
и приватизации предприятий существует
большое разнообразие смешанных государственно-частных
структур. В настоящее время статистика
большинства стран с переходной экономикой
обычно исключает из рамок госсектора
предприятия, находящиеся в процессе приватизации,
причем даже в тех случаях, когда доля
государственной собственности в их капитале
остается значительной. Поэтому общий
объем государственного имущества за
счет государственных пакетов акций и
далей в капитале смешанных предприятий
оказывается гораздо больше, чем собственно
государственный сектор.
Отношение к государственному
сектору экономики и после десятилетия
рыночных реформ остается одним из наиболее
спорных вопросов. Начало рыночной трансформации
в большинстве стран было связано с ультралиберальными
настроениями в отношении к государству
как собственнику и в оценке возможности
эффективного функционирования государственных
предприятий. В эйфории надежд на чудеса
приватизации правительства постсоциалистических
стран явно недооценили потенциал госкапиталистической
модели компаний в переходной экономике.
Сейчас понятно, что причиной этому скорее
были политические предпочтения, чем трезвый
экономический расчет.
Вопрос о сравнительной эффективности
государственных и приватизированных
предприятий в переходной экономике является
весьма спорным. Достоверных и однозначных
аргументов для предпочтения того иди
иного организационно-правового статуса
предприятия просто не существует. И это
проблема не только переходной экономики.
В условиях нормально функционирующего
рынка в странах Запада в принципе тоже
не доказано, что приватизация государственных
предприятий приводит к росту их эффективности.
Масштабное сокращение госсектора
в развитых странах в 80-х гг. в основном
преследовало цель устранения чрезмерной
бюрократизации управления госпредприятиями,
постоянного и бесконтрольного вмешательства
в экономику государственного чиновничества.
Что же касается эффективности работы
предприятий, особенно крупных, то в современных
условиях она зависит скорее не от «инстинкта
собственника», а от качества, профессионализма
управления, т.е. от уровня менеджмента
и способности собственника контролировать
результаты его деятельности. Это же в
полной мере относится и к трансформирующейся
экономике постсоциалистических стран.
В переходной экономике опыт
преобразования государственных предприятий
в АО с различными объемами государственных
пакетов акций позволяет сделать, по крайней
мере, два принципиальных вывода.
Во-первых, во всех странах с
переходной экономикой возобладало мнение,
что сохранять в руках государства целесообразно
только пакеты, обеспечивающие ту или
иную степень контроля в управлении компанией.
Обычно это не менее 25–30% капитала АО,
что позволяет государству участвовать
в управлении, но не ограничивать при этом
жестко права частных инвесторов. В иных
случаях целесообразно сохранить в руках
государства более крупные, нередко контрольные
пакеты акций. Есть и АО со 100% государственного
капитала. Как правило, крупные государственные
пакеты необходимы в так называемых стратегически
важных отраслях и производствах, где
сильный государственный контроль рассматривается
как решающий фактор экономической безопасности
страны. Так, Мингосимущество России относит
к стратегически важным три группы АО: