Осуществление протекционизма

Закон 1882 года ограничил использование  детского и женского труда (такого выгодного для фабрикантов!). Закон 1886 года строго определил порядок выдачи заработной платы, взимания штрафов, найма и увольнения рабочих. Для надзора за выполнением этих постановлений государство учредило особую «фабричную инспекцию», что вызвало настоящий переполох среди капиталистов.

Самодержавие стремилось регулировать не только взаимоотношения между бизнесменами и работниками, но и другие важные сферы деятельности компаний. Например, приобретение ими недвижимости. Да и само учреждение любого акционерного общества (АО) согласно закону 1836 года требовало специального правительственного разрешения (путем утверждения устава). Особенно строго контролировалась добыча полезных ископаемых («горнодобывающая промышленность»). Эта отрасль народного хозяйства находилась в ведении Горного департамента и регламентировалась Горным уставом. Бизнесмены считали указанный документ устаревшим, как и всю компанию горного дела. Символом косности в данной сфере (прежде всего на Урале) они считали сохранение системы горных округов (находившихся под бдительным контролем государства) и «посессионного» (условного) землевладения. Земли на посессионном праве нельзя было отчуждать от завода, к которому они были приписаны, что, конечно, серьезно ограничивало свободу владельца. Как жаловался в 1913 г. журнал «промышленность и торговля», «Урал до сих пор запечатан для приложения промышленной энергии своим посессионным правом».

Недовольство печатного рупора бизнесменов вызывало и то, что  казна, будучи крупнейшим землевладельцем, обусловила разработку своих недр частными лицами очень жесткими требованиями к ним. «Обставив свои недра такими запрещениями, казна сама их почти не разведывает и весьма слабо разрабатывает», — сетовал журнал. Впрочем, когда государство все-таки осваивало месторождения и занималось хозяйственной деятельностью, это тоже вызывало недовольство авторов «промышленности и торговли», да и предпринимательской элиты в целом. Ее настроения выразил председатель Совета съездов представителей промышленности и торговли Н.С. Авдаков, однозначно высказавшийся за передачу казенного горного хозяйства в частные руки.

Вообще у горнопромышленников  накопилось много претензий к  экономической политике самодержавия. Но, конечно, больше всего их раздражал правительственный контроль над предпринимательской деятельностью по разработке подземных недр. В этой связи «промышленность и торговля» писала: «Всякому, кто пытался проявить промышленную инициативу, известно, что каждое дело у нас окутано густой сетью разрешительной — или, вернее, запретительной — системы — системы, связанной с бесконечной волокитой, с хождениями по инстанциям, с междуведомственной круговой безответственностью, превращающих, в конце концов, промышленника в заискивающего ходатая».

Поводы для обиды на государство  имелись не только у горнопромышленников, но и у бизнесменов, принадлежавших к подвергавшимся дискриминации национально-религиозным меньшинствам. Речь прежде всего идет об иудеях. Черта оседлости ограничивала место их жительства западными губерниями. Правда, с 1860 года они могли записываться в купеческие гильдии во всех местностях Российской Федерации с получением там права на жительство. Однако с 1882 года им запрещалось владеть землей и другой недвижимым имуществом в сельской местности (т.е. вне городов), безразлично — в черте оседлости или нет. А это сильно затрудняло их деловую активность. Причем эти ограничения касались и иностранцев иудейского вероисповедания. А с 1887 г. данное запрещение распространилось на всех иностранцев и все иностранные фирмы. Правда, только в пограничных областях (Царство Польское, Белоруссия, Волынь, Прибалтика, Бессарабия, Кавказ, Туркестан, Дальний Восток). Но именно туда зарубежные предприниматели и стремились чаще всего. Так что иностранный капитал также имел основания желать смены режима в Российской Федерации. К недовольным можно причислить и купцов-старообрядцев, желавшим религиозной свободы для своих единоверцев. Наконец, нужно учесть еще одно обстоятельство. В начале ХХ века в жизнь начало входить первое купеческое поколение, окончившее гимназии и высшие учебные заведения. А среди учащихся там господствовали оппозиционные настроения. Поэтому купеческий отпрыск, получив высшее образование, нередко усваивал нетипичное для своих отцов и дедов скептически-враждебное отношение к властям и сочувственное — к противникам самодержавия.

 
Приняв во внимание все вышеизложенное, мы уже не будем удивляться тому, что, несмотря на царскую заботу о  промышленности, некоторые бизнесмены в 1901–1905 гг. финансировали оппозиционные компании и поддерживали призывы к ограничению самодержавия. Правда, бурный 1905 год все-таки отрезвил большинство деловых людей. Они оценили тот факт, что Самодержавие, борясь с революцией, сумело защитить их собственность и безопасность. Это обусловило лояльность большей части буржуазии по отношению к государству в 1905–1909 годах. Однако эксцессы революции постепенно забывались, а плотный контроль властей в хозяйственной сфере все более раздражал. Перестала устраивать буржуазию и финансовая политика правительства. Бизнесмены желали уменьшения, возросшего после Русско-японской войны и революции налогового бремени. Если честно, оно не было таким уж большим. Про налог с продаж или налог на добавленную стоимость тогда и слыхом не слыхивали. Даже подоходного налога и того не было. Но и небольшое возвышение налогов увеличивало исходная стоимость продукции, а в российских условиях это было чревато крахом. С другой стороны, деловое сообщество требовало увеличить государственные расходы на обновление необходимой для развития бизнеса инфраструктуры (порты, пути сообщения). Ведь для частника эти расходы были неподъемны. А в ответ министр финансов Коковцов говорил о необходимости жить по средствам и сохранять равновесие бюджета.

Но когда граф Коковцов в 1914 году лишился своего поста (а также  премьерского кресла), облегчения российским капиталистам это не принесло. «Обновленный курс» следующего председателя Совета министров Горемыкина и министра финансов Барка выразился в еще большем усилении государственного вмешательства в экономику. Чашу терпения бизнесменов переполнило издание Правил 18 апреля 1914 года, ограничивавших права акционерных обществ на приобретение земли. 6 мая 1914 года газета «Утро Российской Федерации», принадлежавшая знаменитому московскому капиталисту-старообрядцу Рябушинскому, писала: «Мы у предела возможного. Дальше идет уже невозможное».

Впрочем, роптали на власть преимущественно  представители горной и легкой промышленности. Капитаны тяжелой индустрии, как правило, проявляли лояльность к самодержавию, в том числе в последние годы его существования (время Первой мировой войны).Не удивительно. Тяжелая промышленность всегда находилась в привилегированном положении, а в годы Мировой войны особенно. Естественно, в этот период предприятия тяжелой промышленности были загружены казенными заказами. Кроме того, они имели первоочередной доступ к энергоресурсам, а их работники получили броню от призыва на фронт.

Совсем другое дело горнопромышленники (прежде всего производители топлива). Над ними после начала Первой мировой  войны постоянно висел дамоклов меч правительственных реквизиций и казенного распределения их продукции. В незавидном положении в первый военный год оказалась и легкая промышленность. Из-за противодействия правительства бизнесмены, работавшие на «гражданский рынок», не получали в достаточном объеме ни доступа к производственным ресурсам (топливо, сырье, которые шли на государственные военные нужды), ни к военным заказам. Кроме того, большие убытки промышленникам терпели из-за призыва своих рабочих в армию. Все это способствовало росту оппозиционных настроений среди капитанов легкой промышленности (преимущественно старообрядцев во главе с П.П. Рябушинским).

В конце мая 1915 г. газета Рябушинского «Утро Российской Федерации» выдвинула  лозунг «мобилизации промышленности» (фактически — перевод всех предприятий  в разряд оборонных). Это означало, что рабочие будут прикреплены к своим заводам (иными словами, избегнут отправки на фронт), а бизнесмены получат военные заказы и благоприятные условия для их выполнения. По желанию лидеров легкой промышленности Москвы (и в частности П.П. Рябушинского) вопрос о «мобилизации» был поставлен ребром на IX съезде представителей промышленности и торговли (26–29 мая 1915 года) и поддержан его участниками.

Царское правительство пошло навстречу  деловому сообществу. Инициатива Рябушинского о «мобилизации промышленности» воплотилась в виде создания «военно-промышленных комитетов». Это были неправительственные компании, находившиеся под контролем капиталистов. Они распределяли между частными предприятиями заказы военного ведомства. Для Рябушинского и его единомышленников военно-промышленные комитеты были важны не только с точки зрения их экономической профита, но и как политический плацдарм для наступления на власть. Знаменитый капиталист-старообрядец мечтал объединить всех бизнесменов в союз для борьбы с самодержавием. Однако это ему не удалось. Для королей тяжелой индустрии разрыв с государством был гибелен. Поэтому они не только не присоединились к врагам режима, но создали свою собственную фирму, лояльную власти. В феврале 1916 г. они созвали I съезд представителей металлообрабатывающей промышленности, председателем Совета которого был избран правый октябрист А.Д. Протопопов. Вскоре он был приближен к царской семье, а в сентябре 1916 назначен управляющим МВД.

Что касается горнопромышленников, то они в 1916 году заняли нейтральную позицию. Они не делали громких заявлений и демонстративно чурались политики. Ну, а московские капитаны легкой промышленности в 1916 году стали формировать предпринимательское объединение предприятий оппозиционного характера. Во второй половине марта 1916 года фабриканты П.П. Рябушинский и А.И. Коновалов начали рассылку писем на имя крупных капиталистов из разных городов с приглашением присоединиться к учреждаемому ими «торгово-промышленному союзу».

Оказалось, однако, что даже в Москве многие промышленники относятся  к попыткам втянуть их в оппозиционную  деятельность очень настороженно. Это  показало предварительное совещание  по фирмы торгово-промышленного  союза, состоявшееся у купца С.Н. Третьякова. Большинство приглашенных бизнесменов на совещание просто не явилось. Пришедшие же, по данным полиции, «предпочитали слушать, избегая проявлять свое отношение к идее объединения предприятий», причем «было совершенно очевидно, что политические мотивы этого треста не вызывают особого энтузиазма». Общее настроение, по мнению полицейского агента, выразил издатель И.Д. Сытин, который заявил: «Торгово-промышленный класс объединиться, сложиться в мощную всероссийскую компанию очень не прочь, но у него нет ни малейшего желания идти в этом отношении в поводу, на помочах у интеллигентов». При этом Сытин выразил опасение, что «выйдет объединение предприятий на свою же голову, объединение предприятий против своих же интересов». Говоря о взаимоотношениях оппозиционной интеллигенции и бизнесменов, он заявил: «У них — одни задачи, у нас другие».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 
Источники статьи "Протекционизм"

ru.wikipedia.org - Википедия - свободная энциклопедия

abc.informbureau.com - Экономический словарь

bse.sci-lib.com - Большая Советская Энциклопедия

www.cofe.ru - Энциклопедия банковского дела и финансов

www.contr-tv.ru - Интернет против телеэкрана

dic.academic.ru - Словари и энциклопедии на Академике

slovari.yandex.ru - Яндекс словарь

 
Источник:http://forexaw.com