Особенности переходной экономики

Сегодня в частной собственности  находится уже 136 млн. га, что составляет 62% от всех сельхозугодий. При приватизации подразумевалось, что впоследствии будут налажены механизмы перехода первично распределенной собственности  в руки эффективных пользователей. Пока таких механизмов не создано, поэтому  значительная часть земель и основных средств без всякого использования  находится у практически прекративших свое нормальное функционирование хозяйств.

К настоящему времени из сельскохозяйственного оборота  выведено около 30 млн. га земель. Вынос  питательных веществ из почвы  в среднем в 4 раза превосходит  их внесение с удобрениями. Приходят в упадок мелиоративные системы, растут площади закисленных почв. Продолжается техническая деградация аграрного сектора. Обеспеченность предприятий сельскохозяйственной техникой снизилась на 40-60%. Износ  техники достиг 75%. Темпы ее ежегодного выбытия в 3-4 раза опережают темпы  обновления. При сохранении такой  тенденции через несколько лет  нечем будет выполнять механизированные работы.

Долги сельхозпредприятий превышают  годовую выручку от реализации всей продукции сельского хозяйства. Даже в 2000 г., когда экономическая ситуация на селе несколько улучшилась, 55% сельхозпредприятий оставались убыточными. За годы реформ государственные капитальные вложения сократились в 20 раз.

Формирование рыночной аграрной структуры на основе реорганизации  колхозов и совхозов являлось в первую очередь политической задачей и  не могло помочь в решении экономических  трудностей. Рост числа фермерских хозяйств и создание на базе колхозов и совхозов новых форм хозяйствования не смогли нейтрализовать разрушающего действия диспаритета цен, рыночной стихии, самоустранения государства  от выполнения многих объективно необходимых  функций управления.

Порочной представляется сама идея фермерства как политического  и идеологического противовеса  прежней социалистической структуре, а не как обычного атрибута рыночной экономики и средства пополнения продовольственного фонда страны и доходов сельского населения. Идея же фермерства в качестве единственно приемлемой и наиболее эффективной формы аграрного производства для России была не просто ошибочной, но и пагубной. Практика России подтвердила, что без создания соответствующих условий и инфраструктуры, идея «фермеризации» сельского хозяйства обречена на провал. Сейчас 280 тыс. крестьянских (фермерских) хозяйств обеспечивают порядка 2% валовой подукции сельского хозяйства, используя при этом более 5% площади сельхозугодий.

Отсутствие научно-обоснованной программы начатых преобразований, соответствующих механизмов проведения реформы создает угрозу аграрным преобразованиям в России. В настоящее  время агропродовольственный комплекс России переживает кризис, обусловленный  общим социально-экономическим кризисом в стране, субъективными ошибками в агропродовольственной политике и неизбежными последствиями  ее реализации.

2. Современные  особенности экономики России  и пути ее развития

Только в последние  несколько лет в экономике  РФ появились признаки стабилизации и увеличения промышленного производства. Это явление во многом связано  с оживлением внутреннего производства, вызванного дефолтом 1998 г. и благоприятной конъюнктурой мировых цен на нефть. Дефолт, девальвация и высокие цены на нефть смягчили остроту проблем, связанных с недостатками реформирования национальной экономики. Но в целом многие экономические и социальные проблемы страны еще остаются нерешенными.

За счет экспорта в России формируется порядка 90% прироста промышленного  производства. Впрочем, сама по себе высокая  внешняя зависимость экономического роста в России не является уникальной. Во многих развитых странах мира (Бельгии, Ирландии, Голландии) доминирование экспорта в структуре факторов роста не меньше. Главной особенностью отечественной хозяйственной динамики является минимальный уровень диверсификации экспортных потоков, преобладание в их составе топливных и сырьевых ресурсов. Согласно данным Госкомстата, на готовую продукцию приходится лишь 9,2% российского экспорта, тогда как на минеральные продукты – 56,7% и на продукцию металлургического комплекса – 15,3%. Именно сырьевая направленность российского экспорта ставит хозяйственную динамику в зависимость от малейших колебаний мировой хозяйственной конъюнктуры и сезонности спроса.

Нефтедолларовые дожди играют в России противоречивую роль. С  одной стороны, обеспечивают бюджетное  благополучие государства, экономический  рост. Но, с другой стороны, они держат правительство в инерционном  состоянии. Экономика движется на основе конъюнктурных недолгосрочных факторах. Экономически прогрессивные факторы  не задействуются.

В России финансовая система  в гораздо меньшей степени, чем  в рыночных экономиках, вовлечена  в инвестиционные процессы реального  сектора. Доля капитальных вложений, осуществляемых из собственных средств, составила в нашей стране, по данным Госкомстата, 48,7%, удельный вес кредитования в ВВП не превышает 10,8%. При этом даже предоставляемое рыночное финансирование почти полностью приходится на экспортные предприятия и осуществляется, главным  образом, в рамках тесных межфирменных взаимоотношений. Доля экспортеров  в объеме кредитования банковской системой составляет 80% (состояние на 2005 г.).

Как результат, большинство  отечественных компаний оказалось  перед необходимостью создания своих  механизмов стабилизации производства и капитальных вложений, главным  из которых, на наш взгляд, является ценовой. В отсутствии достаточного по размеру финансового сектора  и высокой нестабильности собственных  денежных доходов единственной возможностью для предприятий является привлечение ими внешних финансовых ресурсов контрагентов. Этого удается достичь благодаря неодинаковой динамике цен. Однако возможности повышения цен для разных отраслей далеко неодинаковые. И если постоянные попытки ускоренного повышения цен со стороны естественных монополий часто оказываются успешными, то для большинства отраслей, ориентированных на внутренний спрос, реализация такой политики затруднена ввиду крайне низкого уровня конкурентоспособности продукции. Доля производственных мощностей, не позволяющих выпускать конкурентоспособную продукцию, составляет, по данным Минэкономразвития, в легкой промышленности более 40%, а в машиностроении и металлообработке – почти 32%. Причем в силу ограниченности возможностей отечественных производителей по выпуску качественной продукции, от 50% до 80% ассортимента по различным товарным группам формируется за счет импортных поставок.

Чтобы хоть как-то обеспечить сбыт своей некачественной продукции, по целому ряду ассортиментных позиций  российские компании, ориентированные  на внутренний конечный спрос, начинают сознательно занижать цены относительно импортных аналогов, а также следовать  в ценообразовании за инфляцией  в потребительской сфере. Зачастую этого удается достичь лишь за счет продажи в убыток. На протяжении последних трех лет удельный вес  убыточных промышленных предприятий, по данным Госкомстата, не опускался  ниже 34%, а доля плановой убыточности  продукции в суммарных затратах, по данным Российского экономического барометра (РЭБ), устойчиво превышала 25%.

Основной социально объяснимый результат реформ состоит в том, что ресурсы, потоки доходов, созданные  плановой экономикой и экономическая  власть перешли во владение значительной части социально-паразитических и  даже криминальных слоев общества. В причинной связи с этим процессом  находится структурно эшелонированная  коррупция в структурах государственной  власти и управления. Это важнейший  социальный аспект негативного формирования модели российской экономики. Борьба с коррупцией в виде точечных ударов по «оборотням в погонах» не дает системных результатов.

По мнению К.А. Хубиева  необходим существенный пересмотр  итогов перераспределения собственности  и экономической власти, как основы коррупции³. Некоторой существенной попыткой в данном направлении является материал, подготовленный Счетной палатой – анализ итогов приватизации и предложение возместить разницу между номинальной и реальной ценой приватизированного имущества. Но даже эта попытка не находит пока поддержки в органах законодательной власти. Эффективная модель рыночной экономики может сложиться только на основе прогрессивной социальной структуры общества, когда ресурсы и экономическая власть будут распределены в пользу созидательных слоев общества с вытеснением социально паразитирующих слоев общества. «Жестким ядром» социальной экономики должны быть созидатели и инноваторы. Предприниматели должны владеть потоками доходов, ими созданными.

В книге «Благосостояние  для всех» Л. Эрхард пишет о  том, что в процессе послевоенного  устройства экономики Германии профсоюзы  и предприниматели состязались  друг с другом в повышении заработной платы трудящимся. Нам представляется, что эта состязательность, возможно, явилась главным фактором определения  оптимальной доли социальных слоев  общества в национальном доходе и  построения социальной экономики. В  России на предпринимателей такие надежды  возлагать не приходится. Профсоюзы  абстрактно выступают за повышение  заработной платы, но даже не ставят вопроса  о доле в национальном доходе. Более  того, их представители участвуют  в принятии законов, которые не улучшают положение работников. В негосударственном  секторе практически отсутствуют профсоюзы. В этих условиях роль государства в формировании социальной экономики оказывается решающей. Тем более, что социальный характер государства отражен в Основном законе.

Подавляющую долю ВВП в  индустриально развитых странах  производят предприятия с корпоративной  формой организации. Для переходной экономики России эффективное функционирование данной формы имеет решающее значение. Практика становления корпораций (акционерных  обществ) в России существенно отличается от мировой.

Отличительными признаками системы корпоративного управления в России в настоящее время  являются следующие⁴:

• относительно высокая по сравнению с мировой практикой доля менеджеров на крупных предприятиях;
• довольно низкая доля банков и других финансовых институциональных инвесторов;
• фактически отсутствует такая национальная группа институциональных инвесторов, как пенсионные, акционерные фонды, являющиеся важнейшими субъектами рынка в развитых странах с рыночной экономикой;
• неразвитый рынок ценных бумаг обеспечивает низкую ликвидность акций большинства предприятий и невозможность привлечения инвестиций из сферы малого бизнеса;
• с другой стороны, отсутствие развитого рынка ценных бумаг снижает актуальность обеспечения для предприятий достойной репутации на рынке и прозрачности информации;
• во многих случаях отношения с кредиторами или акционерами более важны для руководителей предприятия, чем отношения с собственниками;

Важнейшей особенностью остается «непрозрачность» отношений собственности: характер приватизации и пост-приватизационного  периода привели к тому, что  фактически невозможно провести четкую границу между реальным и номинальным  собственником. В российских условиях противоречия в сфере корпоративных  отношений традиционно наиболее остры. В результате массовой приватизации в России сложилась своеобразная структура капитала акционерных  обществ, основанная на распределении  мелких пакетов акций среди большого круга мелких акционеров, а также  на наличии «эксклюзивных» отношений  между крупными акционерами и  менеджментом таких обществ. Поэтому  достаточно часто возникают парадоксальные ситуации, когда крупные акционеры  российских эмитентов заинтересованы не столько в повышении прибыльности бизнеса компании, сколько в сохранении своих специфических отношений  с предприятиями (например, контроле за финансовыми потоками или экспортно-импортными операциями).

С другой стороны, потребность  в усилении контроля над российскими  эмитентами заставляет крупных акционеров осуществлять активный процесс консолидации пакетов акций, проводимый зачастую методами, ущемляющими права мелких акционеров. Так, широко используемым способом избавления от мелких акционеров по-прежнему является увеличение доли крупных акционеров за счет размывания долей других акционеров.

В этой связи основным принципом государственной политики на рынке ценных бумаг должно стать повышение регулирующей роли государства, которая должна обеспечить:

• защиту инвесторов от рисков фондового рынка;
• создание условий для привлечения капитала в страну;
• установление стабильных правил, по которым будет функционировать рынок;
• исполнение указанных правил всеми участниками рынка ценных бумаг.

Следующей после корпораций ступенью анализа структуры собственности  социальной рыночной экономики является индивидуальная и партнерская собственность. Им соответствуют уровни хозяйственной  организации, получившие название среднего и малого бизнеса. Безуспешность  многолетних попыток развить  данный спектр экономики как основу формирования массового среднего класса (жесткого ядра социальной рыночной экономики) объясняется бессистемностью усилий, направленных в заданном русле. Малый  и средний бизнес направлен на обслуживание большинства населения, охватывая, в основном, сферу услуг. Для того, чтобы он был развит, требуется определенный уровень доходов абсолютного большинства населения, включая пенсионеров. Уровень их доходов должен позволить прибегать к услугам малых фирм в сфере обслуживания, питания, торговли и т.д. Кроме того, представители малого и среднего бизнеса взаимно пользуются услугами. Если уровень доходов большинства населения не позволяет прибегать к специализированным услугам, то большинству приходится ограничиваться собственным самообслуживанием на примитивном уровне. Ошибочность и безуспешность многократных попыток «создать средний класс» по мнению Н. Райской и Я. Сергиенко состоит в том, что проблема решалась не с того конца⁵. Можно ввести какие угодно льготы по созданию, регистрации и налоговым льготам для малых и средних фирм. Но если узок круг потребителей их продукции, то вырасти искусственно они не смогут. Если же вырастут доходы большинства населения и существенно расширится его платежеспособная база, то естественно-экономическим путем вырастет количество малых и средних фирм как организационная форма индивидуальной и партнерской форм собственности.