Оценка и содержание монопольной власти. Антимонопольная политика в РФ

1. заниматься  предпринимательской деятельностью,  иметь в собственности предприятия;

2. самостоятельно  или через представителей голосовать  посредством принадлежащих им  акций (вкладов, паев, долей) на  общих собраниях акционеров;

3. совмещать функции  органов исполнительной власти  и местного самоуправления с  функциями хозяйствующих субъектов,  а также наделять их функциями  и правами этих органов.

Кроме того, не разрешается  создавать министерства, госкомитеты  и т.п. для монополизации производства или реализации товаров, а также  наделять уже существующие органы полномочиями, способными ограничить конкуренцию. Поэтому  решения исполнительной власти и  местного самоуправления по вопросам создания, реорганизации и ликвидации предприятий или предоставления льгот должны согласовываться с  антимонопольным ведомством.[1]

Кроме уже перечисленных  мер, в политике России широко используется реестр как инструмент антимонопольного контроля. По результатам анализа  состояния товарного рынка и  доли предприятий на нем (более или менее 35%) они включаются либо исключаются из государственного реестра. Делает это МАП, если речь идет о российском рынке в целом, или его территориальные управления в случае региональных рынков. Реестр составляется для того, чтобы иметь информационную базу о крупнейших субъектах рынка и контролировать соблюдение ими антимонопольного законодательства.

2.3 Проблемы антимонопольной  политики

К особенностям процесса монополизации  экономики современной России относятся:

- включенность исполнительных  органов государственной власти  в процесс приобретения монопольного  положения отдельными хозяйствующими  субъектами, сохраняющаяся как «рудимент»  административно-командной системы; 

- деформированный характер  конкуренции в отечественной  промышленности, проявляющийся: 

а) в поддержке неформальных связей, тенденции к сращиванию крупного бизнеса с органами государственной  власти в форме совместного владения,

б) в предоставлении государством льгот и привилегий отдельным (в  том числе неэффективным) предприятиям,

в) в сложившейся нестандартной  этике деловых отношений, допускающей  прямой обман, криминальное давление на конкурентов;

- локализация региональных  рынков, сохранение территориальных  монополий и, как следствие,  появление дополнительных источников  для монополизации на региональном  уровне, вызванных обособленностью  регионов современной России  как субъектов Федерации, высоким  уровнем транспортных издержек, недостаточной мобильностью ресурсов и неразвитой инфраструктурой;

- высокие административные  барьеры, усиливающие регионализацию  и локализацию товарных рынков.

Главной проблемой и трудностью является специфика унаследованного  от социалистической эпохи монополизма: российские монополисты по большей  части не могут быть демонополизированы путем разукрупнения. На Западе демонополизация  предприятий-гигантов возможна путем  их разделения на части, потому что  их монополисты формировались путем  объединения и поглощения независимых  фирм. Последние, хотя бы теоретически, могут быть восстановлены в качестве самостоятельных компаний. Российские монополисты, напротив, сразу строились  как единый завод или технологический  комплекс, который принципиально  не может быть разделен на отдельные  части без полного разрушения.[8]

2.4 Перспективы антимонопольной  политики

Можно выделить три принципиальных возможности понижения степени  монополизации:

- прямое разделение монопольных  структур;

- иностранная конкуренция; 

- создание новых предприятий. 

Первый путь – прямое разделение монопольных структур – в российской реальности сильно ограничены. Единый завод на части не разделишь, а случаи когда производитель-монополист состоит из нескольких заводов одного профиля, почти не встречаются. Тем не менее, на уровне надфирменных структур – бывших министерств, главков, а также областных властей – такая работа отчасти уже сделана, а отчасти может быть продолжена, принеся пользу в деле понижения степени монополизации. Дело в том, что еще одна специфическая российская разновидность монополизма состоит в диктате ведомств и госорганов, продолжающих и в наше время активно вмешиваться в деятельность предприятий. Формально-юридических прав на это они не имеют – предприятия находятся в частной собственности. Но реальные рычаги давления у органов власти есть. Например, не допустить в отрасль стороннего производителя с помощью частокола инструкций и распоряжений они вполне могут.

Второй путь – иностранная  конкуренция – явился, вероятно, самым действенным и эффективным  ударом по отечественному монополизму. Когда рядом с изделием монополиста  на рынке находится превосходящий  его по качеству и сопоставимый по цене импортный аналог, все монополистические  злоупотребления становятся невозможными. Монополисту приходится думать о  том, как бы вообще не оказаться вытесненным  с рынка. Беда в том, что из-за непродуманной  валютной и таможенной политики, импортная  конкуренция в очень многих случаях  оказалась избыточно сильной. Вместо того чтобы ограничить злоупотребления  она фактически уничтожила целые  отрасли промышленности. Очевидно, что использование столь сильнодействующего средства должно быть очень осторожно. Импортные товары, бесспорно, должны присутствовать на российском рынке, являясь  реальной угрозой для наших монополистов, но не должны превращаться в причину  массовой ликвидации отечественных  предприятий.

Третий путь – создание новых предприятий, конкурирующих  с монополистами, – предпочтителен во всех отношениях. Он устраняет монополию, не уничтожая при этом самого монополиста  как предприятие. К тому же новые  предприятия – это всегда рост производства и новые рабочие  места. Проблема в том, что в сегодняшних  условиях из-за экономического кризиса  в России находится мало отечественных  и иностранных компаний, готовых  вложить деньги в создание новых  предприятий. Тем не менее, определенные сдвиги в этом отношении даже в  кризисных условиях может дать государственная поддержка наиболее перспективных инвестиционных проектов. Не случайно, при всей ужасающей остроте финансовых проблем в рамках центрального бюджета в последнее время стали выделять так называемый бюджет развития, в который направляются средства на поддержку инвестиций.[7]

В долгосрочной перспективе  все три пути снижения степени  монополизации российской экономики, несомненно, будут использованы. Описанные  огромные трудности продвижения  по ним, однако, заставляют прогнозировать, что в близком будущем хозяйство  нашей страны сохранит высокомонополизированный характер. Тем большее значение в  этих условиях приобретает текущее  регулирование деятельности монополий.

Суть интенсивно обсуждаемых  в нашей стране реформ такова: предлагается развить конкуренцию в тех  видах деятельности естественных монополий, где она может быть достигнута. Очевидно, однако, что разделение естественно-монопольного и потенциально конкурентных секторов не должно быть форсированным и механистичным. Ведь не только конкуренция, но и производственная интеграция имеет свой потенциал  снижения издержек. Повысится ли, например, эффективность энергетической отрасли, если вместо нынешнего РАО «ЕЭС России»  создать национальную компанию, распоряжающуюся  линиями электропередачи, и множество  корпораций, владеющих электростанциями? Ведь даже в странах с очень  жесткими правилами антимонопольного регулирования – Япония, США, Германия – основной схемой организации энергетики являются энергосистемы, т.е. сосредоточение в одних руках генерирующих мощностей  и передающих сетей.

Тем более тщательной доработки  требует идея разукрепления энергетической отрасли путем создания независимых  региональных энергосистем. Уровень  конкуренции вряд ли повысится, а  вот обособленность регионов возрастет. К тому же единая энергосистема страны дает экономию, так как позволяет для покрытия суточного пика потребления в восточной части России использовать «спящие» это время мощности западных регионов и наоборот (выгоды горизонтальной интеграции).[7]               

Проводя реформирование российских монополистов, следует иметь в  виду и их позиции в международной  конкурентной борьбе. Например, РАО  «Газпром» – крупнейшая международная  корпорация. Его реструктуризация может  подорвать позиции России на мировом  газовом рынке. В целом, очевидно, что реформы структур, включающих естественно-монопольную сферу, должны осуществляться поэтапно, с большой  осторожностью и анализом каждой стадии преобразований.[9]

Существует еще одна сложная  проблема, касающаяся естественных монополий, относится к их статусу: следует  ли этим компаниям быть государственными или частными? Истоки этой проблемы связаны с тем, что естественные монополии, как мы убедились, являются весьма специфическим субъектом  экономики, который никогда не функционирует  по чисто рыночным принципам. Если естественные монополии исключают конкуренцию; если цена и объемы производства определяются не игрой рыночных сил, а либо произволом монополиста, либо решениями государства; если нарушаются многие другие механизмы  функционирования рынка. Если все это  так, то не лучше ли управлять естественными  монополиями не как частными, а  как государственными предприятиями?

Экономическая наука не выбрала  однозначного ответа на этот вопрос. Во многих развитых рыночных государствах естественные монополии находятся  в общенациональной собственности, но не меньше стран, где они являются частными.

Обычные аргументы в пользу национализации связаны с тем, что  на государственном предприятии  легче проводить правительственную  политику в отношении цен, тарифов, объемов производства и т. п. (напомним, что регулирование этих параметров неизбежно в любом случае – м при частной, м при государственной собственности). Кроме того, государственная собственность исключает монополистические злоупотребления с целью обогащения владельцев. Попросту говоря, там, где частный монополист будет ради своих прибылей выколачивать из потребителей каждую копейку, государственный монополист скорее займет умеренную позицию. Ведь прибыль отнюдь не главная его цель. Если естественный монополист убыточен, то и вовсе непонятно, что может удерживать частный капитал в таком предприятии.

Аргументы против национализации связаны с опасениями понижения  эффективности работы естественного  монополиста. Не имея надобности ориентироваться  в первую очередь и превыше  всего на коммерческий успех, директор такой фирмы превращается в государственного чиновника. И с готовностью выполняет  любые, самые нелепые указания, лишь бы они соответствовали желаниям начальства. Повышаются на государственном  предприятии и иждивенческие  настроения: нечего боятся убытков, все  покроет бюджет. Наконец, возрастает опасность коррупции: слишком большие  объемы государственных, т.е. «ничьих  лично», денег проходит через кассы  монополиста. При сложном характере  коммерческой деятельности таких фирм, уследить за этими деньгами бывает трудно.

Таким образом, серьезные  аргументы есть у обеих сторон. На практике вопрос о праве собственности  чаще всего решается в духе национальных традиций. Страны с государственническим менталитетом предпочитают национализацию естественных монополий. В странах  с сильным индивидуалистическими  традициями, наоборот, склоняются к  частной собственности.

Несмотря на значительные подвижки в разработке мер антимонопольной  политики, она в реальности по-прежнему носит пассивный характер. Как  показывает практика, все без исключения антимонопольные дела фиксируют реакцию антимонопольных органов на возникновение той или иной ситуации. Выявление нарушений происходит только по жалобам самих субъектов. Если жалоб нет, то и монопольных эффектов как бы не существует, хотя реальные нарушения в деятельности конкурентного механизма уже могут иметь место.[8]

Как показывают зарубежные исследования, эффективность политики поддержки конкуренции находится  в обратной зависимости от степени  политизированности соответствующего органа. В этой связи важно указать  на существенную зависимость ФАС  России от политического курса Правительства. Так, главу ФАС назначает и  освобождает Президент РФ, а его  заместителей – Правительство РФ. Политическая зависимость антимонопольного органа может снижать действенность  принимаемых решений в угоду  политическим целям, хотя может сопровождаться и более гибким подходом к другим видам экономической политики, проводимым в рамках одного и того же основного  политического курса.

Определенные положительные  моменты в деятельности ФАС в  последнее время связаны с  обсуждением проекта нового федерального закона «О конкуренции». Основным достоинством проекта является объединение в  одном законодательном акте норм, регулирующих поведение фирм на товарных и финансовых рынках. Тем самым  создается правовая база для единообразной  трактовки добросовестных и недобросовестных форм конкуренции экономических  субъектов, которые могут одновременно или взаимосвязано действовать  как на товарных рынках, так и  на рынках финансовых услуг. Расширение уведомительной системы, а также  снятие ряда барьеров и облегчение в целом административного бремени  в экономике, предлагаемые в проекте  закона, также могут оказать конструктивное влияние на деятельность крупных  и мелких компаний в России.

В то же время по-прежнему остаются сомнения в действенности  данного закона. Закон предусматривает  не слишком серьезные санкции  за уклонение и нарушение его  и как бы «перекладывает» бремя  своего исполнения главным образом  на судебную систему страны. Поскольку  судебная система России далека от совершенства, эффективность правоприменения  вызывает определенные опасения.