Исследоваие рынка рабочей силы

В  изменениях, происходящих в отраслевой структуре развитых стран в последние десятилетия, прослеживаются две важнейшие тенденции: резкое сокращение численности занятых  в сельском хозяйстве и существенное увеличение их в сфере услуг в связи с её расширением и превращением в ведущую сферу приложения общественного труда. Занятость в сельском хозяйстве США сократилась с 6,5 млн. чел в 1955 г. до 3,2 млн. чел в 1994, а в сфере услуг возросла с 30,1 млн. чел в 1955 г. до 91,3 млн. чел в 1994 г., составив 74,2% от общего числа занятых. В 70 - 90-х гг. происходил также ускоренный рост занятости в наукоёмких отраслях экономики. Занятость здесь растёт в два раза быстрее, чем в промышленности в целом. В России пока отраслевая структура занятости прямо противоположна той, которая сложилась в развитых странах: в материальном производстве у нас занято около 52% экономически активного населения, а в сфере услуг – только 48. Заметна революция в профессионально - квалификационном составе экономически активного населения. Инженеры, техники, учёные, административно-управленческий персонал, а также группы конторских и торговых служащих составили в США в 1994 г. 58% всех занятых. Особенно быстро растёт численность специалистов-аналитиков систем, специалистов в области генной инженерии, микроэлектроники, проблем энергетики, молекулярной биологии, квантовой физики, полупроводников и передачи информации. В то же время внедрение компьютеров и иной информационной техники сокращает потребность в ряде категорий высококвалифицированных конторских служащих и низшего управленческого персонала, занятых сбором и первичной обработкой экономической информации. С 70-х годов наращивание вложений в трудосберегающую технику, т.е. в минимизацию живого труда воплощало в новейшем производстве его движение к новым рубежам эффективности и конкурентоспособности, что часто выражалось в стремлении к абсолютно безлюдным производствам при их “агрессивной” компьютеризации. Девизом модернизации стало: большая эффективность меньшим числом работников. Стремление крупных компаний 70-х гг. ограничиться лишь квалифициро-ванным “ядром”, а затем минимумом специалистов обернулось в развитых странах массовыми увольнениями на протяжении двух десятилетий. На новых заводах “АйБиЭм”, инструментальных предприятиях “Тойоты”, в производстве роботов роботами японской фирмы “Фанук” по 10 дней длились автоматические процессы без людей или под контролем нескольких специалистов. Там проверялась заманчивая идея: запускать в фабрику-автомат сырьё и быстро, экономно получать на выходе готовое изделие. В девяностые годы передовые предприятия реально приблизились к этому. Сокращая операторский, контрольно-регулирующий, а затем и управляющий персонал, оно становились предвестниками крупномасштабного вытеснения труда из сферы производства. При роторной сборке одна машина заменяет 10-12 рабочих. А робототехника может снизить их численность в 5-20 раз, если один человек обслуживает 10-20 роботов. Серьёзной безработицей грозит компьютеризация сборки. Строительство с помощью роботов можно вести с 1/10 прежнего персонала. Уже значительно меньшая часть работающих может удовлетворить потребительский спрос населения. По прогнозу, сделанному в 80-е гг. европейским институтом профессий, к началу следующего столетия в Западной Европе могут исчезнуть 20 млн. рабочих мест, к чему современные общества не готовы. В то же время переход производства развитых стран от автоматизации начальной к комплексной породил глубокие сомнения в правильности прежнего взгляда, согласно которому человек-работник однозначно вытесняется из автоматизированных процессов. Это касается, во-первых, операций, с трудом поддающихся или в принципе не поддающихся автоматизации, например операции со сложной продукцией, которые доверяются человеческому зрению и пальцам, а не их аналогам у роботов. Людьми или под их непосредственным контролем осуществляется конечный монтаж изделия, его тестирование, исправление ошибок автоматов. Вопреки планам покончить с ручной сборкой в 90-е гг. ещё в их начале даже такие работы, как заклёпка, на 90% выполнялись вручную. Сборщик диверсифицированной продукции превосходит в гибкости роботов, в силу чего монтаж и на автоматизированных конвейерах остаётся человечески опосредованным. Во-вторых, это касается особо ценимой искусности работника в мелкосерийном или штучном производстве на заказ, где уникальные способности мастера-универсала, обеспечивающего на многофункциональных станках 100%-ное качество, или ретушёра-полиграфиста с тонко развитым зрением и эстетически развитым вкусом предпочтительнее умений автомата. Современные японские компании, например, стараются сохранить способности рабочих читать чертежи, “чувствовать” машину, превосходить в точности прецизионные станки, не допуская при нововведениях элиминации этого специфического качества. Это приводит в последнее время к известной деавтоматизации производства с возвратом человеку ряда функций. В-третьих, усиление роли работников связано с потребностью интеллектоёмкого производства не только в овеществляемых в технологии знаниях, но также и в опыте и “неструктурированных знаниях людей, которые нецелесообразно “упрятывать в компьютер”. Этот “персонифицированный” ресурс производства компании стали считать частью своих ноу-хау. Подвижность, вариативность гибких автоматических производств также опосредована квалификацией и способностями людей к адекватным действиям в непредвиденных ситуациях. Их инициатива стала для таких производств едва ли не решающим условием. Превосходство человека по разнообразию возможных решений над “интеллектуальной техникой” делает труд нескольких гибких работников целесообразнее действий перепрограммируемого агрегата. Поэтому современный менеджмент, считающий живой труд наиболее гибкой формой капитала корпораций, видит резон и в развитии способностей работников, особенно к быстрой адаптации в изменчивом, непредсказуемом производстве. Так, завод “Фиата” близ Турина, избавившись от операторов и сохранив минимум ИТР, стал аварийным. Рискованность таких процессов требует от людей, присутствие которых необходимо на случай аварий и из-за непрерывного контроля, работы днём и ночью, перечёркивая саму идею безлюдности. “Дженерал моторс” столкнулась на подобном “заводе будущего” с “производственным кошмаром”: поломками роботов, их отклонением от программ и с вдвое меньшей, чем ожидалось производительностью. В Японии, первой отказавшейся от чрезмерной экономии на труде, крупные компании стараются избегать крайностей автоматизации. Таким образом, и при гибкой комплексной автоматизации, как и при ранней, человек остаётся в производстве рядом с совершенствующейся техникой.

Одновременно можно  отметить процесс, приведший за последние  годы к существенным изменениям. Это  ослабление так называемого внутреннего  рынка труда крупных компаний и всё большая  ориентация фирм на внешние по отношению к ним источники кадрового обеспечения. (До этого обычным явлением  в крупнейших компаниях была собственная сеть профессиональной подготовки и переподготовки кадров, которая ещё продолжает эффективно действовать и в настоящее время.) И всё же с начала 90-х гг. многие фирмы предпочитают нанимать готовых специалистов, чем осуществлять подготовку на рабочих местах. Кроме того, распространяется тенденция временного найма по контракту для выполнения конкретных работ. Возникло даже немало фирм, которые занимаются посредническими функциями и подготовкой кадров с целью предложения рабочей силы по временному контракту различным компаниям. Усиливающаяся ориентация компаний на работников, подготовленных и переподготовленных извне, объясняется также ростом мобильности рабочей силы, т.е. степени её межотраслевых и межпрофессиональных перемещений. По данным национального бюро Экономического анализа США на конец 80-х гг. американские рабочие и служащие в течение трудовой жизни меняли работу в среднем более 10 раз. Среди специалистов-электронщиков Силиконовой долины, например, производственная текучесть в 80-х гг. составила 30%. Ясно, что такую высокую текучесть специалистов высшей квалификации никак нельзя отнести на счёт плохих условий труда, с чем обычно связана текучесть неквалифицированных групп рабочей силы. Она связана, прежде всего, с ориентацией на профессиональное совершенствование и служебный рост.

Итак, уровень квалификации и профессиональной подготовки в современном индустриальном обществе является основным гарантом устойчивого положения на рынке труда. Образование и квалификация дает наемному работнику дивиденды не только с точки зрения уровня потребления, но и сточки зрения социальной устойчивости в обществе. «Социальное» производство, в конечном счете, отвечает интересам как предпринимателей, так и наемных работников, поскольку является рентабельным.

Рынок труда в экономиках переходного  периода (к этому типу относится  экономика России) обладает своими характерными особенностями.

Здесь рост безработицы расширяет  границы выбора работодателей, которые  получает возможность диктовать  свои условия, особенно когда это  касается мало- и неквалифицированного труда.

Парадокс заключается в том, что уровню квалификации работников не соответствует размер получаемой заработной платы. Так, в отраслях, имеющих более квалифицированных работников, в том числе образовании, культуре, искусстве, здравоохранении, среднемесячная номинальная заработная плата ниже среднероссийского уровня. Несоответствие зарплаты уровню квалификации ведет к оттоку кадров из этих отраслей, призванных содействовать научно-техническому и культурному прогрессу страны.

Сужение сферы применения квалифицированного  труда, уменьшение его оплаты, высвобождение специалистов из наукоемких отраслей, разрушение интеллектуального потенциала страны происходят одновременно с неуклонным физическим и моральным старением техники, сокращением инвестиций в основной капитал, деиндустриализацией национального хозяйства. Причины происходящего видятся в отсутствии полноценной конкурентной среды, в неоправданном ослаблении позиций государства. В результате цена труда оказалась как бы вне рынка. Нарушение функции рынка, в том числе в отношении ценообразования, вызвано монополизмом работодателей, диктующих условия найма, заинтересованных в занижении как цены рабочей силы, так и цен на другие первичные производственные ресурсы. Дешевизна рабочей силы, являясь источником дополнительной прибыли монополистов, позволяет сэкономить на расходах и устанавливать демпинговые цены на конечную продукцию, товары, услуги на внешнем рынке.

Разрыв между ценой  рабочей силы, складывающейся на российском рынке труда, и ее реальной стоимостью, а также уровнем оплаты аналогичного труда в развитых странах обусловлен тем, что преобладающая часть затрат на воспроизводство рабочей силы в условиях командно – административной экономики компенсировалась за счет общественных фондов потребления.

Для преодоления разрушительной диспропорции между ценой рабочей силы и ценами других факторов производства предлагаются различные меры. Наиболее простая - наращивание величины зарплаты с учетом роста производительности труда и прироста ВВП. Но, как показывают расчеты специалистов Всероссийского центра уровня жизни, опережающей динамики оплаты труда недостаточно для установления приемлемого соотношения между фондом оплаты труда и ВВП. Заложенные в прогноз траектории медленного наращивания ВВП, производительности труда, капитальных вложений не создают предпосылок для ускорения роста оплаты труда. Понижению цены рабочей силы способствуют замещение денежных выплат натуральными, рост скрытой безработицы.

Высказывается также мнение, согласно которому целесообразно путем хозяйственного маневрирования изменить структуру доходов населения, увеличив в том числе оплату труда за счет сокращения бюджетных дотаций населению (на жилищно-коммунальные услуги и т.п.), стимулирования мелкого предпринимательства. Однако потенциальный работник, предлагая свою рабочую силу на рынке труда, максимизирует ее полезность как в денежном, так и неденежном выражении наряду с прочими условиями найма, т.е. данный подход проблемы не решает.

Последствия государственного регулирования  цены рабочей силы, а также требования профсоюзов, направленные на повышение зарплаты и гарантий занятости, неоднозначны. С одной стороны, это усиливает социальную защищенность наемных работников и уменьшает дифференциацию доходов населения. С другой - искусственное создание более благоприятных условий для отдельных предприятий предопределяет несовершенство конкуренции на рынке труда. Вследствие этого утрачивается непосредственная зависимость спроса и предложения на рабочую силу от динамики заработной платы. Это подтверждает сопоставление среднемесячной номинальной заработной платы в важнейших отраслях российской национальной экономики с ее средним уровнем.

Сложившаяся структура оплаты труда  на предприятиях основных отраслей российской экономики свидетельствует о  преобладании фиксированных элементов в виде оплаты по тарифным ставкам, окладам,   сдельным   расценкам (47,5%), выплат в рамках районного регулирования оплаты труда (14,2%). С ростом номинальной и реальной зарплаты соответствующее увеличение издержек с помощью цен перекладывается на потребителя, что делает отечественные товары, продукты, услуги неконкурентоспособными.

Приведение в соответствие с  действительной стоимостью рабочей силы основного ее элемента - заработной платы - может быть достигнуто прежде всего за счет применения более гибких форм оплаты труда, адекватно реагирующих на рыночные изменения, уменьшения доли фиксированной оплаты труда и соответствующего увеличения вознаграждения по результатам хозяйственной деятельности, расширения участия работников в распределении прибыли, а также организационного упрощения и удешевления аппарата управления.

 

Заключение

 

Формирование  рыночного механизма хозяйствования неизбежно ведет и к необходимости  формирования рыночно обоснованной системы распределения рабочей  силы. В настоящее время российский рынок труда не сбалансирован, о чем свидетельствуют серьезный дисбаланс в первую очередь со стороны спроса. Кризис в экономике,  закрытие крупных промышленных предприятий ведут к безработице и одновременно к необходимости широкомасштабной переквалификации значительной части рабочей силы. Особенно трудно идут эти процессы из-за слабой мобильности рабочей силы – переезд из города в город остается крупной проблемой. С другой стороны, наблюдается увеличение доли занятости в тех отраслях, деловая активность в которых выросла в связи с рыночными преобразованиями. К таковым относится,  главным образом, сфера услуг - сфера торговли и общественного питания, материально-технического снабжения и торгового посредничества, а также кредитно-финансовая и страховая сфера.

В Росси идет формирование конкретных механизмов государственного регулирования рынка трудовых ресурсов. Определенные шаги здесь уже сделаны: принят Закон о занятости, создана  государственная служба занятости, развертывается система переподготовки кадров, официально устанавливаются прожиточный минимум и минимальная заработная плата. Впрочем, пока два последних индикатора являются в России (в отличие от высокоразвитых стран с рыночной экономикой) лишь условными показателями. Дело в том, что минимальная заработная плата установлена на столь низком уровне, что любая – даже откровенно грабительская ставка – легко укладывается в этот норматив.

 

 

Библиографический список

 

 

 

1. Бункина М.К. Национальная экономика. М.: «Дело», 1997.

2. Рофе А.И., Збышко Б.Г., Ишин В.В. Рынок труда, занятость населения, экономика ресурсов труда: Учебное пособие. – М.: «МИК», 1998.
3. Грязнова А.Г., Юданов А.Ю. Микроэкономика. Теория и российская практика. – М.: ИТД «КноРус», 1999.
4. Гальперин В.М. и др. Макроэкономика: Учебник. СПб.: Экономическая школа, 1994.
5. Максимова В.Ф. Макроэкономика: Учебник. М.: «Соминтэк», 1996.
6. Фишер С. и др. Экономика. М.: «Дело ЛТД», 1993.

7. Макконнелл К.Р, Брю  С.А. Экономикс. М.: «Соминтэк», 1995.

8. Хайман Д.Н. Современная макроэкономика: анализ и применение. М.:  «ДИС», 1992.
9. Г. Мкртчан, И. Чистяков. Социальные аспекты рынка труда/Общество и экономика, 9/1999.
10. Н. Восколович. Формирование цены рабочей силы на рынке труда переходного периода/Человек и труд, 1/2000.