Рынок труда и его место в Российской экономике

2.4. Деятельность профсоюзов.

Профессиональный союз (сокращенно профсоюз) представляет собой массовую общественную организацию, которая  объединяет на добровольных началах  рабочих и служащих по профессиональному  признаку. Они обладают широкими полномочиями: осуществляют контроль за исполнением  трудового законодательства, за состоянием техники безопасности на предприятиях, заключают с администрацией предприятия  коллективные договоры, разрешают трудовые споры.

Но основная задача деятельности профсоюза – повышение заработной платы. В связи с этим видный американский экономист П. Самуэльсон выделяет 3 основных метода, которыми пользуются профсоюзы для достижения этой цели.

Профсоюзы могут ограничивать предложение труда. Это достигается, например, введением высоких иммиграционных барьеров, содействием принятию законов  о максимальном рабочем дне, увеличением  срока учёбы при подготовке к  той или иной профессии.

Профсоюзы могут добиваться повышения ставок заработной платы, содействуя установлению ее выше точки  равновесия.

Профсоюзы могут вызвать  сдвиг вверх по кривой спроса на труд. При этом могут использоваться любые средства, повышающие спрос  на труд, например, содействие установлению высоких протекционистских таможенных тарифов. Эти меры вызовут увеличение спроса на труд внутри данной страны, в  результате чего увеличится количество используемого труда и возрастет  заработная плата.

В некоторых случаях профсоюз и работодатель могут прийти к  такому соглашению, в котором реальная заработная плата возрастает в обмен  на согласие профсоюза вносить определенные изменения в производственный процесс, которые могут привести к увеличению производительности труда.

Существует 2 типа контрактов, заключающиеся между руководствами  предприятий и профсоюзами:

Контракт на оплату.

Контракт на количество.

Рассмотрим их на микроуровне, чтобы легче понять их сущность.

При подписании контракта  на оплату профсоюз, как правило, требует  повышения з/п, в результате з/п  будет выше равновесной и предложение  на рынке труда выше спроса на труд, значит часть работников окажется не востребованной.

При подписании контракта  на количество (нанятых) профсоюз, обычно, для повышения ставки оплаты труда  требует установить количество нанятых  меньше равновесного уровня. Таким  образом з/п также искусственно повышается, но также часть работников остается за бортом. Теперь они уже  должны предъявлять претензии профсоюзу, а не предприятию.

В посткоммунистический период монолитность профсоюзов, универсальность  форм их организации и содержания деятельности исчезли. Однако до сих  пор большинство профсоюзов являются частью системы менеджмента, выполняющей  жизненно важные для работников социальные функции. Но как показал предыдущий пример, чрезмерное вмешательство в рыночные отношения и нарушение механизмов саморегулирования, иногда, могут навредить.

3. Проблемы функционирования  рынка труда в переходной экономике  современной России

3.1.Рынок труда в неформальном  секторе.

В настоящее время уровень  безработицы (по официальным данным численность безработных в середине 1999г. превысила 12,4% к числу экономически активного населения) достаточно низкий, хотя он и постепенно повышается. Оценить  действительные масштабы безработицы  довольно трудно. Наряду с зарегистрированной существует скрытая безработица (вынужденные  отпуска и неполная рабочая неделя). В то же время велика скрытая, официально не фиксируемая «теневая» занятость  по найму и индивидуальная трудовая деятельность. Невозможность ее учета  создает искаженное представление  об уменьшении занятости. Значительная часть работников, не имеющих официального трудового дохода, либо имеет «теневой доход», либо за ним сохраняется  временно не функционирующее рабочее  место. Безработица реально не стала  острой социальной проблемой в общественном масштабе (хотя в различных регионах страны ситуация существенно различается).

Безработица и рост занятости  в неформальном секторе экономики  является основными проблемами и  главными характеристиками, определяющими  сегодня состояние российского  рынка труда. Вначале обратимся  к официальной статистике занятости  и безработицы в последние  годы.

Динамика численности  и изменения в структуре занятости  по полу являются наиболее общей характеристикой  рынка труда. Общая численность  занятого населения с 1990 по 1998 г. уменьшилась  более, чем на 11,68 млн. человек. Процесс  этот имеет ярко выраженную гендерную  асимметрию, поскольку сокращение занятых  женщин шло в 2 раза быстрее, чем занятых  мужчин (женщин – на 7,85 млн., мужчин – на 3,83 млн.). В 1991-1992 гг. на фоне обвального вытеснения женщин из сферы занятости  происходило даже некоторое увеличение занятости мужчин, для которых  конъюнктура на рынке труда в  то время была относительно благоприятной.

Российская статистика безработицы, собираемая и рассчитываемая в соответствии со стандартами МОТ, имеет иной гендерный  подтекст, чем приведенная выше статистика занятости. Из данных о динамике по безработице следует, что на протяжении последнего десятилетия безработица  среди мужчин была на 5-9 процентных пунктов выше, чем среди женщин. Однако при сопоставлении статистики занятости и безработицы возникают  вопросы. Почему мужчины составляют большинство среди безработных, а в результате процессов, происходящих на рынке труда, работу теряют в основном женщины? Этот парадокс нельзя объяснить, если рассматривать только количественную сторону процесса. Однако при сущностном подходе к происходящему можно  сделать ряд выводов.

Первый. Между мужской  и женской безработицей в России имеются качественных различия: большинство  безработных мужчин достаточно быстро находят новую работу, в то время  как основная масса женщин, вытесненных  из общественного производства, теряют ее практически навсегда.

Второй вывод касается дискриминационного характера государственной  политики занятости по отношению  к женщинам: государством не только не принимаются никакие меры по выравниванию прав и возможностей женщин на рынке  труда, а, напротив, маскируются и  замалчиваются проблемы женской  занятости и безработицы.

Третий вывод свидетельствует  о нереальности для большинства  безработных россиянок стать  «счастливыми домашними хозяйками». Так как в условиях глубокого  экономического кризиса и падения  жизненного уровня большинства населения  российские семьи не могут выжить без заработка женщины.

В итоге при отсутствии эффективной государственной политики формируются механизмы саморегуляции, направленные на выживание семей, включая  занятость в неформальном, в том  числе и теневом секторе. Само по себе наличие неформальной занятости  лишь подтверждает потребность и  право граждан на труд. С одной  стороны, она позволяет сохранить  или даже увеличить доход работника, смягчить социальные последствия кризисных  явлений в официальной экономике  и обеспечить удовлетворение тех  потребностей общества, которые она  по тем или иным причинам не может  удовлетворить. С другой стороны, истощаются трудовые ресурсы страны в целом, усиливаются диспропорции в экономике, и цена, которую платят за нее  женщины, вынужденно оказавшиеся в  сфере полукриминальной неформальной экономики, непомерно высоки.

Наиболее типичными формами  неформальной деятельности являются уличная  и рыночная торговля, услуги населению  по строительству, ремонту, пошиву, частный  извоз, репетиторство и частные  уроки, а также уборка квартир  и офисов, приготовление пищи, присмотр за детьми, больными и престарелыми. При этом на таких работах, как  ремонт квартир и автомобилей  или частный извоз, то есть высокооплачиваемых, преобладают мужчины. Если же речь идет о работе за гроши по найму на хозяина, то здесь практически всегда используется женский труд.

Выходом из сложившейся ситуации не может быть запрещение труда или  усиление гонений на занятых в  неформальном секторе. Для России наиболее целесообразно направление политики в области занятости в неформальном секторе может быть попытка локализовать масштабы данного явление и направление  его в цивилизованное русло. Для  этого прежде всего надо пересмотреть налоговую политику в отношении  малого бизнеса и микробизнеса (самозанятых) и попытаться реанимировать хотя бы те идеи и программы помощи им, которые действовали в середине 90-х годов. Кроме того, при разработке политики занятости для неформального  сектора надо учитывать гендерные  особенности и специфические (возраст, образование) характеристики занятых  работников. Можно с уверенностью сказать, что от того, как будут (и  будут ли) решаться в нашем обществе и государстве проблемы неформальной экономики, во многом зависят перспективы  занятости в России.

3.2. Динамика безработицы

Старт российских реформ сопровождался  ожиданиями "обвального" роста  открытой безработицы. Катастрофические предсказания делались как экспертами правительства, так и его критиками, которые исходили из неизбежности резкого  сокращения занятости и появления  гигантской армии "лишних людей", причем нередко предстоящая безработица  прогнозировалась на уровне 25--50%. Однако реальное развитие российского рынка  труда опровергло эти мрачные  прогнозы. Уровень открытой безработицы, установившийся в российской экономике, оказался весьма умеренным -- намного  ниже, чем в большинстве стран  ЦВЕ.

В российской статистике, как  и в статистике многих других стран, используются два способа измерения  безработицы. Первый -- по регистрациям в службах занятости, второй -- по результатам регулярных обследований рабочей силы, в которых статус безработного определяется по критериям  Международной организации труда (МОТ). Соответственно рассчитываются и публикуются два показателя -- регистрируемой и общей (или "мотовской") безработицы. Возможные расхождения между ними объясняются тем, что, во-первых, часть безработных предпочитает вести поиск работы, не вставая на учет в государственных службах занятости, и что, во-вторых, лица, имеющие работу или же представляющие экономически неактивное население, нередко регистрируются в качестве безработных ради получения пособий. В межстрановых сопоставлениях принято использовать показатели безработицы, базирующиеся на результатах обследований рабочей силы, поскольку они проводятся по единой методологии и свободны от искажающего влияния административной практики регистрации безработных, складывающейся в различных странах. [В дореформенный период статистика безработицы находилась в России в зачаточном состоянии. Учет безработных службами занятости ведется с середины 1991 г. Позже, с конца 1992 г., стали проводиться выборочные обследования рабочей силы, позволяющие оценивать общую, или "мотовскую", безработицу. Из-за недостаточности финансовых средств они осуществлялись один-два раза в год (с 1999 г. планируется переход на ежеквартальные обследования). В промежутках между ними общий уровень безработицы корректируется исходя из динамики регистрируемой безработицы.]

Рост как общей, так  и регистрируемой безработицы в  России был умеренным и плавным (таблица1). Уровень первой увеличился с 4,7% в 1992 г. до 12,3% в 1998 г., уровень второй -- с 0,8% до 2,7%. Повышательная тенденция  в динамике обоих показателей  наблюдалась до 1996-1997 гг., когда траектории их изменения стали расходиться. Достигнув пика в апреле 1996 г. (3,8%), регистрируемая безработица начала уменьшаться. Ее снижение было на короткое время прервано в начале 1997 г., но затем почти монотонно продолжалось до середины следующего года. Рост регистрируемой безработицы возобновился только после  августовского кризиса 1998 г.: ее уровень  повысился с докризисных 2,5% до 2,7% в декабре 1998 г. Большинство исследователей связывают возникшее расхождение  в трендах "мотовской" и регистрируемой безработицы с изменениями в  методике определения численности  официальных безработных, ужесточением условий регистрации и нарастанием  задолженности по выплатам пособий.

Динамика безработицы  в России была достаточно нетипичной. В странах ЦВЕ начало рыночных реформ ознаменовалось резким скачком  открытой безработицы -- как общей, так  и регистрируемой (таблица 3). Практически  везде ее уровень сразу же перевалил  за десятипроцентную отметку, а в  ряде стран (Болгария, Польша, Словакия) поднимался до 15--20%. (Единственным исключением  была Чехия, где безработица устойчиво  удерживалась на уровне 3--4%.) Приблизительно к 1995 г. показатели безработицы в  большинстве стран ЦВЕ стабилизировались, а затем по мере ускорения темпов экономического роста начали постепенно снижаться.

В отличие от этого в  России не отмечалось каких-либо резких скачков в динамике общей безработицы: ее рост был медленным и постепенным  и лишь к седьмому году рыночных реформ она превысила десятипроцентную отметку, достигнув того уровня, который  установился в большинстве стран  ЦВЕ уже после того, как там начался экономический подъем.

Напомним, что по масштабам  экономического спада Россия превосходила другие пост-социалистические страны, так что естественно было бы ожидать, что и по масштабам незанятости она также окажется в числе "лидеров". Скажем, в Болгарии, где сокращение производства было сопоставимо с российским, общая безработица "зашкаливала" в наиболее кризисные годы за 20%. Поведение российского рынка труда было в этом смысле нестандартным: несмотря на бoльшую глубину кризиса рост безработицы был выражен слабее и носил менее "взрывной" характер, чем в странах ЦВЕ, растянувшись на достаточно длительный период. Отметим, что в зрелых рыночных экономиках для повышения безработицы до уровня 10--15% бывает достаточно падения ВВП на 1--5 проц. пунктов. В России же для этого потребовалось падение ВВП порядка 40%.

Во всех реформируемых  экономиках переход к рынку сопровождался  увеличением численности не только безработных, но и лиц, принадлежащих  к экономически неактивному населению. Так, в России коэффициент участия взрослого населения в рабочей силе снизился с 68,7% в 1992 г. до 62,3% в 1997 г., в том числе у мужчин -- с 77,2% до 69,4%, у женщин с 61,6% до 55,9% .Ослабление трудовой активности вызывалось сократившимися возможностями трудоустройства для пенсионеров, возросшими сложностями сочетать трудовую деятельность с воспитанием детей для женщин (из-за закрытия детских дошкольных учреждений и т. п.), появлением на рынке труда новой категории "отчаявшихся" найти работу. В 1997 г. доля отчаявшихся найти работу составляла 1,6% от численности экономически активного населения  Аналогичный показатель по странам ЦВЕ варьировал от 0,2% в Чехии до 5,9% в Болгарии. Вместе с тем оно означало приближение к более рациональной модели распределения трудового потенциала общества по сферам деятельности, характерной для зрелых рыночных экономик. В бывших социалистических странах, как было отмечено, трудовая активность населения искусственно поддерживалась на сверхвысоком уровне, и даже после ощутимого падения в переходный период продолжает оставаться более высокой, чем во многих странах с аналогичным уровнем развития (особенно -- среди женщин).