Экономическая мысль Древнего мира

Экономическая мысль  Древнего мира

С появлением первых государственных  образований и зарождением различных  форм участия государства в хозяйственной  жизни, т.е. со времен древних цивилизаций, перед обществом возникло множество  насущных проблем, актуальность и важность которых сохраняется до сих пор  и едва ли когда будет утрачена. В их числе наиболее значимой была и, очевидно, будет всегда проблема толкования идеальной модели социально-экономического устройства общества на основе логически выверенной систематизации экономических идей и концепций в экономической теории, принимаемой в результате всеобщего одобрения в качестве руководства к действию при осуществлении хозяйственной политики.

Как же эта проблема решалась в Древнем мире? Какими аргументами  на протяжении с четвертого тысячелетия  до нашей эры и до первых столетий первого тысячелетия нашего времяисчисления  в странах Древнего Востока и  античного рабства поддерживалась система рабовладения и приоритета натурально-хозяйственных отношений  перед товарно-денежными?

Коротко ответы на эти вопросы  могут быть сведены к следующему.

1. Выразители экономической  мысли Древнего мира — крупные  мыслители (философы) и отдельные  правители рабовладельческих государств  — стремились идеализировать  и сохранить навсегда рабовладение  и натуральное хозяйство как  главные условия открытого разумом  и охраняемого гражданскими законами  непреходящего «естественного порядка».

2. Доказательства идеологов  Древнего мира базировались преимущественно  на категориях морали, этики, нравственности  и были направлены против крупных  торгово-ростовщических операций, т.е.  против свободного функционирования  денежного и торгового капитала, в которых усматривали искусственную  сущность, нарушающую принцип эквивалентности  и пропорциональности процесса  обмена товаров на рынке по  их стоимости.

Однако для более обстоятельной  и полной характеристики эволюции экономической  мысли Древнего мира необходимо обособленное рассмотрение особенностей хозяйственной  жизни восточного рабства и классического (античного) рабства и основных идей и воззрений в дошедших до нас  памятниках экономического мышления цивилизаций  Древнего Востока и античных государств.

Экономическая мысль  цивилизаций Древнего Востока

Главная особенность восточного рабства заключается, как известно, в масштабных хозяйственных функциях государства, обусловленных отчасти  и объективными предпосылками. Так, создание ирригационной системы  и контроль над ней требовали  безусловного участия государственных  органов в этой деятельности, в  том числе в части правовых мер. Однако чрезмерная государственная  опека (регулирование) натурального по сути хозяйства посредством регламентации  сферы ссудных операций, торговли и долговой кабалы и ведущая роль в национальной экономике собственности  государства стали теми критериями, в соответствии с которыми хозяйство  восточных цивилизаций нередко  называют азиатским способом производства.

Остановимся на наиболее популярных источниках — памятниках экономической  мысли цивилизаций Древнего Востока.

Древний Египет. На примере  этой страны человечество располагает  двумя самыми ранними памятниками  экономической мысли за всю историю  самоорганизации в рамках государственных  образований. Один из них датируется XXII столетием до нашей эры и  им является некое послание, получившее название «Поучение гераклеопольского царя своему сыну». В этом «Поучении» приводятся «правила» государственного управления и руководства хозяйством, овладение которыми для правителя так же важно, как и всякая другая сфера искусства. Другой памятник датирован началом XVIII в. до н.э. и называется «Речение Ипусера», а главная его идея — недопущение бесконтрольного роста ссудных операций и долгового рабства во избежание обогащения «простолюдинов» и начала в стране гражданской войны.

Вавилония. Это древневосточное государство Месопотамии, расположенное в междуречье Тигра и Евфрата, оставило потомкам творение своего царя Хаммурапи (царствовал в 1792—1750 гг. до н.э.), часто именуемое кодексом законов, который действовал в этой стране в XVIII в. до н.э. В соответствии с ним во избежание разрушения натурально-хозяйственных отношений и угрозы суверенитету страны из-за ослабления государственных структур и армии от сократившихся поступлений налогов в казну вводились чрезвычайно жесткие правовые нормы. Их нарушение влекло за собой самую суровую экономическую, административную и уголовную ответственность вплоть до смертной казни.

Вот некоторые примеры  законодательных установок в  кодексе Хаммурапи:

- посягнувший на чужую  (частную) собственность, в том  числе на раба, карается обращением в рабство либо смертной казнью;

- за несвоевременную уплату  долгов ни царские воины, ни  другие граждане-вавилоняне не  лишаются своих земельных наделов,  как ранее;

- срок долгового рабства  кого бы то ни было (жены, сына, дочери либо отца семейства)  не должен превышать трех лет,  а сам долг отменяется по  отбытии срока наказания;

- предел денежной ссуды  не может превышать 20%, натуральной  — 33% от ее первоначальной суммы.

Древний Китай. Своеобразие древнекитайской экономической мысли ассоциируется, как правило, с именем Конфуция (Кун Цзы (551—479 до н.э.) и его сборником «Лунь юй» («Беседы и суждения»), а также с идеями популярного в IV—III вв. до н.э. коллективного трактата «Гуань-цзы».

Сторонник регламентированных патриархальных отношений и защиты государством экономического благополучия родовой знати и всех «вышестоящих», Конфуций настаивал на мысли, что  только образованный правитель, являясь  «отцом народа» и гарантом «правильного действия», способен реально повлиять на равномерное распределение создаваемого обществом богатства. Этот философ  хотя и признавал божественное и  природное начало деления людей  по сословиям, тем не менее считал обязательным долгом каждого человека стремиться к моральному совершенству, постижению естественных правил уважения старших, сыновней почтительности и дружбе с братьями. По его мнению, тогда «у народа будет достаток», когда хозяйствование будет умелым, а труд, приумножающий богатство народа и государя, станет одинаково выгодным как в условиях «великой общности» (коллективной собственности крестьянской общины), так и частного владения потомственной аристократии и непотомственных рабовладельцев.

Авторы «Гуань-цзы», подобно Конфуцию, в качестве главной выдвигали задачу «сделать государство богатым и народ довольным» (посредством равномерного распределения богатства без «обогащения» торговцев и ростовщиков) и так же, как он, ратовали за незыблемость сословного деления общества (полагая, что без Богом избранных «знатных» и высших сословий страна не имела бы доходов и что не может быть, чтобы «все были знатны», так как «некому было бы трудиться»). В числе мер по стабилизации натурально-хозяйственных отношений наиболее важными они считали регулирование государством цен на хлеб (дабы «в селениях царило спокойствие»), создание государственных запасов хлеба, введение льготных кредитов земледельцам, замену прямых налогов на железо и соль косвенными (перекладывая эти налоги на производимые с их использованием товары) и др. Небезынтересно отметить и то обстоятельство, что основными составляющими понятия богатства в трактате названы, наряду с золотом и жемчугом, и иные материальные блага, товарная сущность которых на рынке не подлежит сомнению. При этом роль золота как товара и меры исчисления ресурсов государства «объяснялась» прежде всего его природным предназначением выступать в качестве денег и способствовать такому обмену, в результате которого «выгоды у одних» бывают «больше, чем у других».

Древняя Индия. Наиболее ярким  свидетельством древнеиндийской экономической  мысли на протяжении IV—III вв. до н.э. является трактат под названием «Артхашастра», означающий в переводе учение («артха») о доходах («шастра»). Его автором явился некий Каутилья (советник царя Чандрагупты I в конце IV в. до н.э.), возвещавший своему народу положения о трудовом происхождении богатства и необходимости регулирования процессов распределения торговой прибыли между купцами и государством. Именно государство, на его взгляд, обеспечивает охрану ирригационных сооружений, льготное землепользование, освоение источников руды, строительство дорог, развитие промыслов, борьбу со спекулирующими торговцами и т.д. Согласно трактату, «накопление богатства» естественным образом предполагает деление общества на рабов и свободных граждан-ариев, для которых «не должно быть рабства», и каждый, кто не возвращает причитающиеся за пользование землей долги, обязан за это разделить участь низшего сословия на время либо навсегда. Выступая за регулируемый государством хозяйственный механизм, Каутилья выдвинул сугубо эмпирический вариант дифференциации в цене товара издержек производителей и купцов: им предлагались заранее устанавливаемые нормативы в размере 5 и 10% соответственно от цены товара местного и иностранного происхождения.

Экономическая мысль  Древней Греции

Рабство, которое имело  место в Древней Греции и Древнем  Риме в первом тысячелетии до эры, называют классическим, или античным. Причем лучшими достижениями экономической  мысли античного рабства в  период конца V—IV вв. до н.э. явились труды древнегреческих философов Ксенофонта, Платона и Аристотеля. Поэтому далее речь пойдет о видении «достоинств» натурального хозяйства и «естественном» характере рабовладения только на примере названных авторов.

Ксенофонт (430—354 до н.э.). Экономические воззрения этого философа нашли свое выражение в его трактате «Домострой», в котором приводятся следующие положения:

- разделение труда на  умственный и физический, а людей — на свободных и рабов имеет естественное (природное) происхождение;

- природному предначертанию  отвечает преимущественное развитие  земледелия по сравнению с  ремеслом и торговлей; производительно  может выполняться «наиболее  простая работа»; степень разделения  труда обусловлена, как правило,  размерами рынка сбыта;

- всякому товару присущи  полезные свойства (потребительная  стоимость) и способность обмениваться  на другой товар (меновая стоимость);

- деньги изобретены людьми  для того, чтобы с их помощью  осуществлялось товарное обращение  и накопление богатства, но не ростовщическое обогащение.

Платон (428—347 до н.э.). Этот философ, предвосхитивший ряд элементов возникшей впоследствии так называемой коммунистической модели социально-экономического устройства, отстаивал прежде всего натурально-хозяйственные отношения рабовладельческого общества, что нашло отражение в характеристике двух проектов идеального государства в его произведениях «Государство» и «Законы».

В первом сочинении речь идет об особо важной, с точки  зрения Платона, роли, которую совместно  призваны выполнять аристократическое  сословие (философы) и сословие воинов (армия) в обеспечении общественных интересов. Эти сословия, олицетворяя  аппарат управления идеального государства, не должны, по мысли ученого, обладать собственностью и обременять себя хозяйством, так как их материальное

обеспечение (по уравнительному принципу) должно стать общественным. Остальная часть общества отнесена в проекте к обладающему и  распоряжающемуся собственностью третьему сословию, названному Платоном чернью (земледельцы, ремесленники, купцы), и  к рабам, приравненным к собственности  свободных граждан.

Во втором произведении философ  выдвигает обновленную модель идеального государства, развивая и конкретизируя  свою аргументацию в части осуждения  ростовщичества, обоснования ведущей  роли в хозяйстве земледелия по сравнению  с ремеслом и торговлей. Основное внимание при этом вновь уделено  аппарату управления обществом, т.е. гражданам  высших сословий, которые, в частности, будут наделены правом владения и  пользования (неполное право собственности) предоставляемым им по жребию государством домом и земельным наделом. Кроме  того, проектом оговаривается возможность  последующей передачи земли по наследству на тех же условиях одному из детей  и требование, чтобы ценность общего имущества граждан не разнилась  более чем в четыре раза.

Аристотель (384—322 до н.э.). Проект идеального государства этого философа изложен в его трудах «Никомахова этика», «Политика» и др. В них он, подобно Ксенофонту и Платону, настаивает на обусловленности деления общества на свободных и рабов и их труда на умственный и физический исключительно «законами природы» и указывает на более высокую роль в хозяйстве земледелия, а не ремесла или торговли. Но свою приверженность принципам натурального хозяйства ученый особенно ярко продемонстрировал в выдвинутой им оригинальной концепции об экономике и хрематистике.

Эта концепция носит как  бы классификационный характер, о  чем свидетельствует то, что все  виды хозяйства и деятельности людей, от земледелия и скотоводства до ремесленного производства и торговли, он соотносит  с одной из двух сфер — естественной (экономика) и неестественной (хрематистика). Первая из них представлена земледелием, ремеслом и мелкой торговлей и должна поддерживаться государством, так как ее звенья способствуют удовлетворению насущных жизненных потребностей населения. Вторая же зиждется на бесчестных крупных торговых, посреднических и ростовщических операциях, проводимых ради достижения беспредельной и корыстной цели, суть которой — искусство наживать состояние, т.е. все большее «обладание деньгами».

Таким образом, по рассматриваемой  концепции Аристотеля, все, что могло  бы подорвать основы натурально-хозяйственных  отношений (а это прежде всего обусловленное разделением труда движение торгового и денежного капитала), относится к «издержкам» хрематистики. А последние, на его взгляд, обусловлены непониманием того, что «в действительности вещи столь различные не могут стать соизмеримыми», ибо возникшие в результате соглашения между людьми деньги, по мысли философа, представляют собой не более чем «удобный в обиходе» товар и «в нашей власти», чтобы они (деньги) стали неупотребительными». Поэтому он решительно осуждает использование денег не по истинному назначению, т.е. с целью обеспечения удобств в обиходе «ради меновой торговли», и откровенно признается в том, что ростовщичество у него «вызывает ненависть».

Экономическая мысль  средневековья

Современные представления  об особенностях экономической мысли  средневековья (феодального общества) так же, как и времен Древнего мира, базируются в основном на материалах дошедших до нас литературных источников. Но существенной особенностью идеологии рассматриваемого периода, в том числе и в области хозяйственной жизни, является ее сугубо богословский характер. По данной причине средневековым экономическим доктринам присущи многообразные хитросплетения схоластических и софистических суждений, причудливые нормы религиозно-этического и авторитарного свойства, с помощью которых предполагалось не допустить грядущего утверждения рыночных экономических отношений и демократических принципов общественного устройства.

Средневековый тип натурально-хозяйственных  отношений, или феодализм, зародился, как известно, в Ш—VIII вв. в ряде государств Востока и V—XI вв. — в странах Европы. И с самого начала вся полнота политической власти и экономического могущества была в них достоянием светских и церковных феодалов, которые как явно, так и неявно осуждали тенденции расширения масштабов товарности экономики и ростовщичества.

В экономической литературе в числе наиболее значимых представителей средневековой экономической мысли  на Востоке, как правило, упоминаются  видный идеолог арабских государств Ибн Хальдун, а в Европе — лидер так называемой поздней школы канонизма Фома Аквинский. Об их творческом наследии и последует далее речь.

Ибн Хальдун (1332—1406). Его жизнь и творчество связаны с арабскими странами на севере Африки, где в духе, как принято говорить, азиатского способа производства государство традиционно сохраняло за собой право владения и распоряжения значительными земельными угодьями, сбора для нужд казны обременительных налогов с доходов населения. Причем с тех пор, как в начале VII в. на землю снизошли «откровения Бога» и услышавший их мекканский купец Мухаммед — первый проповедник Корана — возвестил мусульманский мир о новой (исламской) религиозной идеологии, ослабить «всесилие» антирыночных постулатов, казалось, ничто более не смогло бы.

Веру в незыблемость сословной  дифференциации общества, т.е. в то, что «Аллах дал преимущество одним  людям перед другими», а также  в богоугодность бартерной по существу торговли, на всех этапах эволюции общества от «примитивности» к «цивилизации» попытался укрепить в душах всех правоверных и Ибн Хальдун, выдвинув с этой целью концепцию некой «социальной физики». Вместе с тем, последняя не лишена отдельных поучительных идей и историко-экономических обобщений, таких, например, как необходимость возвышенного отношения к труду, порицание скупости, жадности и расточительства, понимание объективного характера прогрессивных структурных изменений в сферах экономики, благодаря которым к давним хозяйственным заботам людей в земледелии и скотоводстве прибавились сравнительно новые занятия в ремесленном производстве и торговле.

Переход к цивилизации  и соответственно избыточному производству материальных благ позволит, по мнению Ибн Хальдуна, многократно приумножить национальное богатство, и со временем каждый человек сможет обрести больший достаток вплоть до предметов роскоши, но при этом никогда не наступит всеобщее социальное и имущественное равенство и не исчезнет деление общества на «слои» (сословия) по имущественному признаку и принципу «предводительства».

Развивая тезис о проблеме достатка и недостатка в обществе материальных благ, мыслитель указывает  на ее обусловленность прежде всего размерами городов, точнее, степенью их заселенности и делает следующие выводы.

- С ростом города растет  достаток в «необходимом» и  «лишенном необходимости», приводя  к снижению цен на первое  и росту цен на второе и  свидетельствуя одновременно о  процветании города.

- Малочисленность населения  города является причиной дефицита  и дороговизны всех необходимых  его населению материальных благ.

- Расцвет города (как и  общества в целом) реален в  условиях снижающихся размеров  налогов, включая пошлины и  поборы правителей на городских  рынках.

Фома Аквинский (Аквинат) (1225—1474). Этот итальянский монах-доминиканец считается наиболее авторитетной фигурой упоминавшейся выше школы канонистов на позднем этапе ее развития. Его воззрения в области социально-экономического устройства общества существенно разнятся с положениями основателя канонизма, или, как еще говорят, ранней школы канонистов, Августина Блаженного (354—430). При этом, на первый взгляд, Ф.Аквинский, подобно Августину, опирается на те же принципы религиозно-этического свойства, на основе которых школа на протяжении ряда столетий трактовала правила хозяйственной жизни, установления справедливых цен и достижения эквивалентного и пропорционального обмена.

На самом же деле Ф.Аквинский, учитывая реалии своего времени, изыскивает сравнительно новые объяснения социального  неравенства в условиях более дифференцированного, чем прежде, сословного деления общества. В частности, в работе «Сумма теологии» он оперирует уже не единичными, а массовыми проявлениями признаков утверждающих себя изо дня в день масштабных товарно-денежных отношений в возросших числом и своим могуществом городах. Иными словами, в отличие от ранних канонистов, прогрессирующий рост городского ремесленного производства, крупных торговых и ростовщических операций Ф.Аквинский не характеризует отныне как исключительно греховные явления и не требует их запрещения.

С точки зрения методологических позиций, внешне у автора «Суммы теологии»  почти нет расхождений с ранними канонистами. Однако, если последние придерживались принципа неоспоримой авторитарности текстов священного писания и трудов церковных теоретиков, а также метода морально-этического обоснования сути экономических и явлений, то Ф.Аквинский наряду с названными инструментами исследования использует и так называемый принцип двойственности оценок, позволяющий средствами софистики диаметрально изменить суть первоначальной трактовки хозяйственного или экономической категории.¹

Понимание различий и совпадений в структуре исследовательского процесса и экономического явления заключается в рассмотрении принципа понимания, как расположены имущественные экономические отношения в процессе взаимодействия экономических субъектов. В данной ситуации важно проявление связи частей исследуемого экономического явления с целью организации, совпадения ее принципа с принципом ее исследования. При этом следует отметить, что наиболее полно проблема такого совпадения прослеживается в эволюции экономической мысли в период зарождения рыночной экономики и предпринимательства.

Вытеснение натурального хозяйства рыночными экономическими отношениями происходило на протяжении значительного промежутка времени, именуемого историками-экономистами не иначе как периодом (эпохой) меркантилизма. Широко распространена в экономической  литературе и характеристика этого  времени К.Марксом, назвавшим его  периодом «первоначального накопления капитала». Кроме того, в марксистском толковании меркантилизм — это прежде всего один из последовавших за географическими открытиями моментов в процессе перехода от феодализма ж капитализму.

Между тем все экономисты современности единодушны как в  том, что меркантилизм обозначил  переходный период в зарождении экономической  науки в качестве самостоятельной  отрасли человеческих знаний в социально-экономической  сфере, так и в том, что благодаря  меркантилизму пришло понимание  сдерживающих признаков научно-технического прогресса в доиндустриальной экономике. Латинские («mercari»— торговать), англофранцузские («mercantile» — торговый) и итальянские («mercante» — торговец, купец)в«меркантилизм», конечно же, не дают полного представления о сути меркантилистской системы, «принципы» научного мировоззрения которой господствовали на протяжении XVI-—XVIII столетий.

В частности, идеологи меркантилизма  были убеждены, что только деньги (золотые  и серебряные) и сокровища олицетворяют богатство нации, государства. Приумножение богатства, полагали они, требует протекционистских  мер по регулированию внешней  торговли и того, чтобы поощрялся  экспорт, сдерживался импорт и всемерно поддерживалась национальная промышленность. Наряду с этим из-за отсутствия должных теоретических познаний в области народонаселения меркантилисты считали возможным поддержание низкого уровня заработной платы благодаря росту населения (предложения рабочей силы).

По меркантилистской концепции  достижение активного торгового  баланса увязывается непременно с мерами государственного вмешательства, а источником богатства считается  неэквивалентный обмен в результате торговых взаимоотношений с другими  государствами. Причем не только меркантилисты, но и- подавляющая часть представителей вытеснившей их впоследствии классической политической экономии, безусловно, верили в абсолютную власть просвещенной деспотии, т.е. в монархию, и были весьма далеки от истинных принципов демократии.

К сказанному следует прибавить, что даже более 100 лет спустя после  выхода в свет в 1664 г. книги английского  меркантилиста Томаса Мена («Богатство Англии во внешней торговле, или  Баланс нашей внешней торговли как  принцип нашего богатства»), т.е. когда  уже появилось «Исследование  о природе и причинах богатства  народов» великого Адама Смита (1776) и были опубликованы произведения крупнейших физиократов Ф.Кенэ и А.Тюрго, — еще тогда во Франции, например, сохранялись такие средневековые «традиции», как ремесленные цехи и феодальные привилегии (отменены в 1790 г.), а в Англии — Статут о ремесленниках и елизаветинский Закон о бедных (отменены соответственно в 1813—1814 и 1834 гг.). Другими словами, меркантилисты, ратуя за всеобщую коммерциализацию национального хозяйства, все же сдерживали этот процесс в отношении таких основных факторов производства, как труд и земля, без чего едва ли вообще возможна независимая рыночная экономическая система.

Характеризуя учение меркантилистов как систему практической политики, Н.Д. Кондратьев и другие современные  экономисты прежде всего имеют в виду то обстоятельство, что промышленное производство в тот период контролировалось главным образом торговым капиталом, т.е. купцами. Благодаря последним эта сфера стала развиваться на коммерческой основе, и ее масштабы вышли далеко за пределы городов. Объяснялось это тем, что вплоть до конца XVIII в. преимущественно надомное производство не имело дорогого оборудования и поэтому, подключаясь к сфере промышленной деятельности, хорошо знавшие конъюнктуру рынка купцы мало чем рисковали, превратив ее в конечном счете в некий придаток торговли.

Таким образом, в ситуации доиндустриальной экономики меркантилистам не приходилось сталкиваться с проблемами регулярной занятости рабочей силы, организации неизвестного тогда еще фабрично-заводского производства. Основными их требованиями неизменно оставались превышение экспорта над импортом, стимулирование вывоза из страны капитала и ввоза в нее золота и роскоши из-за рубежа, недопущение в национальную экономику заграничных инвестиций.

Однако подобного рода теоретические установки, основанные на протекционистских настроениях  в области государственного регулирования  внешней торговли, наивное отождествление денег и богатства, всемерное  одобрение общественных работ и  другие постулаты меркантилистов в самом деле располагают к нелепым с позиций сегодняшней экономической науки выводам об «обязанности» государства обеспечивать население рабочими местами, придерживаться политики «разори соседа» ради обогащения собственного народа и т.п.

Экономические учения эпохи нерегулируемых рыночных отношений

Общие признаки и этапы  развития «классической школы». По мере дальнейшего формирования в развитых странах мира основ рыночных экономических отношений становилось все более очевидным то обстоятельство, что государственное вмешательство в экономическую деятельность не является панацеей в деле преодоления преград в приумножении национального богатства и достижения согласованности во взаимоотношениях хозяйствующих субъектов как на внутреннем, так и на внешнем рынках.

«Классическая школа» повела решительную борьбу с протекционистской  идеологией меркантилистов, обратившись  к самым новым методологическим достижениям науки той эпохи  и развернув поистине фундаментальные  теоретические исследования. Ее представители  противопоставили эмпиризму меркантилистской системы профессионализм, который, по словам того же П.Самуэльсона, не позволял впредь «советникам при короле» убеждать своих монархов в том, что увеличение богатства страны сопряжено с установлением государственного контроля над экономикой, в том числе со сдерживанием импорта и поощрением экспорта и тысячей других «детальных» распоряжений».

«Классики», в отличие  от меркантилистов, по существу, заново сформулировали и предмет, и метод  изучения экономической теории. Так, возросшая степень мануфактуризации экономики (затем и ее индустриализации) обусловила выдвижение на первый план предпринимателей, занятых в промышленном производстве, оттеснив на второй план капитал, занятый в торговле, денежном обращении и ссудных операциях. По этой причине в качестве предмета изучения «классики» предпочитали главным образом сферу производства.

Что же касается метода изучения и экономического анализа, то его  новизна в «классической школе» связана, как уже упоминалось, с  внедрением новейших методологических приемов, которые обеспечивали достаточно глубокие аналитические результаты, меньшую степень эмпиричности и  спасательного, т.е. поверхностного, осмысления хозяйственной (деловой) жизни. Об этом свидетельствуют также высказывания Л.Мизеса и М.Блауга — крупнейших авторитетов современности в области методологии экономической науки.

Таким образом, можно утверждать, что смена меркантилизма классической политической экономией стала свершением еще одной исторической метаморфозы  в отношении наименования и назначения экономической науки. Как известно, в бытность древнегреческих философов  термин «экономия» или «экономика»  воспринимался почти в буквальном переводе слов «ойкос» (дом) и «носом» (хозяйство) и имел смысловую нагрузку процессов домоводства, управления семьей или личным хозяйством. В период меркантилистской системы экономическая наука, получившая благодаря А.Монкретьену наименование «Политическая экономия», воспринималась уже как наука о государственном хозяйстве или экономике национальных государств, управляемых монархами. Наконец, в период «классической школы» политическая экономия обрела черты подлинно научной дисциплины, изучающей проблемы экономики свободной конкуренции.

Кстати, К.Маркс, с чьим именем связано введение в научный оборот термина «классическая политическая экономия», исходил прежде всего из того, что «классики» в творчестве своих лучших, как он полагал, авторов А.Смита и Д.Рикардо совершенно не допускали ни апологетики, ни скольжения по поверхности экономических явлений. Но, по его мысли, «классическая школа» со свойственной ей классовой направленностью «исследовала производственные отношения буржуазного общества». Данное положение, похоже, не оспаривал и Н.Д. Кондратьев, считавший, что в учении «классиков» речь шла об анализе условий свободной хозяйственной деятельности «только капиталистического строя».

Теперь правомерно перейти  к характеристике общих признаков  и особенностей соответствующих классической политической экономии этапов, которых с определенной условностью можно выделить четыре.

Первый этап. Его начальная  стадия приходится на конец XVII — начало XVIII вв., когда в Англии благодаря творчеству У.Петти и во Франции с появлением трудов П.Буагильбера стали формироваться признаки зарождающегося альтернативного меркантилизму нового учения, которое впоследствии назовут классической политической экономией. Эти авторы резко осуждали сдерживающую свободу предпринимательства протекционистскую систему. В их трудах были сделаны первые попытки затратных трактовок стоимости товаров и услуг (посредством учета количества затраченного в процессе производства рабочего времени и труда). Ими подчеркивалось приоритетное значение либеральных принципов хозяйствования в создании национального (не денежного) богатства в сфере материального производства.

Следующая стадия этого этапа  связана с периодом середины и  начала второй половины XVIII в., когда  с появлением так называемого физиократизма — специфического течения в рамках «классической школы» — меркантилистская система подверглась более глубокой и аргументированной критике. Физиократы (особенно Ф.Кенэ и А.Тюрго) значительно продвинули экономическую науку, обозначив новое толкование ряда микро- и макроэкономических категорий, хотя их внимание почти целиком было сосредоточено на проблемах сельскохозяйственного производства в ущерб другим сферам экономики и особенно сфере обращения.

Итак, на первом этапе ни один представитель классической политической экономии, не будучи профессиональным экономистом, не смог достичь углубленной проработки теоретических проблем эффективного развития как промышленного производства, так и фермерского хозяйства.

Второй этап. Временной  отрезок этого периода развития «классической школы» целиком и  полностью связан с именем и творчеством  великого ученого-экономиста Адама  Смита, чье гениальное творение «Исследование  о природе и причинах богатства  народов» (1776) стало особым и наиболее значительным достижением экономической  науки всей последней трети XVIII в.

Третий этап. Хронологические  рамки этого этапа охватывают практически всю первую половину XIX в., в течение которой в развитых странах мира (прежде всего, в Англии и Франции) состоялся переход от мануфактурного производства к машинному, или, как говорят, индустриальному, производству, знаменующему свершение промышленного переворота. В этот период наибольший вклад в сокровищницу «классической школы» внесли называвшие себя учениками и последователями А.Смита англичане Д.Рикардо, Т.Мальтус и Н.Сепиор, французы Ж.Б. Сэй, Ф.Бастиа и др. И хотя все эти авторы, следуя своему кумиру, главной в экономической науке считали теорию стоимости и так же, как он, придерживались затратой концепции (в соответствии с которой происхождение стоимости товаров и услуг видели либо в количестве затраченного труда, либо в издержках производства), тем не менее каждый из них оставил в истории экономической мысли и становления либеральных рыночных отношений довольно заметный след.

Например, Ж.Б. Сэй явился автором одной из самых одиозных в «классической школе» концепций, получившей название «закона рынков» или просто «закона Сэя». Этот «закон» более 100 лет разделяли вначале «классики», а затем и «неоклассики» потому, что в основу рассматриваемой с его помощью проблематики равновесия между совокупным спросом и совокупным предложением, обеспечивающего в условиях колебаний конъюнктуры рынка тот или иной уровень реализации общественного продукта, и Ж.Б. Сэй, и его единомышленники вкладывали по сути следующее смитовское положение: при гибкой заработной плате и подвижных ценах процентная ставка будет уравновешивать спрос и предложение, сбережения и инвестиции при полной занятости.

Другой исследователь, Д.Рикардо, более других своих современников полемизировавший с А.Смитом и при этом полностью разделявший взгляды последнего на природу происхождения доходов «главных классов общества», впервые выявил закономерную в условиях свободной конкуренции тенденцию нормы прибыли к понижению, разработал законченную теорию о формах земельной ренты. Ему также принадлежит заслуга одного из лучших для того времени обоснований закономерности изменения стоимости денег как товаров в зависимости от их количества в обращении.

Четвертый этап. На этом завершающем  этапе во второй половине XIX в. доминировали труды Дж.С. Милля и К.Маркса, всесторонне обобщивших лучшие достижения «классической школы». Как известно, в данный период уже началось формирование нового, более прогрессивного направления экономической мысли, получившего впоследствии название «неоклассической экономической теории». Однако популярность теоретических воззрений «классиков» оставалась весьма внушительной.

Причиной тому в значительной мере было то, что последние лидеры классической политической экономии, будучи строго привержены положению  об эффективности ценообразования  в условиях конкуренции и. осуждая  классовую тенденциозность и  вульгарную апологетику в экономической  мысли, все же, говоря словами П.Самуэльсона, симпатизировали рабочему классу и были обращены «к социализму».

Экономические воззрения  У.Петти и П. Буагильбера

Знакомство с творчеством  первых авторов классической политической экономии в лице У.Петти (Англия) и П.Буагильбера (Франция) целесообразно предварить двумя высказываниями известных ученых-экономистов, проливающими свет на основной замысел данного и ряда последующих структурных подразделов настоящей книги.

Одно из них принадлежит  Ш.Жиду и Ш.Ристу и суть его сводится к следующему: те, кого относят к «классической школе», должны оставаться верными принципам, завещанным первыми учителями экономической науки, стараясь наилучшим образом доказать, развить или даже исправить их принципы, но «не изменяя в них того, что составляет их существо».

Другое высказывание, принадлежащее  М.Фридмену, указывает экономистам на то, что процесс формирования экономической науки надо обсуждать не в логических, а в психологических категориях и не по «трактатам о научном методе», а «по автобиографиям и биографиям», стимулируя этот процесс «с помощью афоризмов и примеров».

Ушьям Петти (1623—1687) — основоположник классической политической экономии в Англии, изложивший свои экономические взгляды в произведениях, опубликованных в 60-80-е годы XVII в. По словам К.Маркса, У.Петти — «отец политической экономии <...>, гениальнейший и оригинальнейший исследователь-экономист».

В отличие от меркантилистов, богатство, по мнению У.Петти, образуют не только драгоценные металлы и камни, включая деньги, но и земли страны, дома, корабли, товары и даже домашняя обстановка.

У.Петти полагал, что для увеличения богатства страны вместо наказания тюремным заключением необходимо ввести денежные штрафы, а «несостоятельных воров» отдавать «в рабство», заставлять трудиться. Это, в противовес меркантилистам, означало, что богатство создается, прежде всего, трудом и его результатами, т.е. отрицалась «особая» роль денег в хозяйственной жизни. Поэтому, уточнял У.Петти, если какое-либо государство прибегает к порче монет, то это характеризует его упадок, бесчестное положение государя, измену общественному доверию к деньгам.

В развитие данной мысли  У.Петти обращает внимание на бессмысленность и невозможность запрета вывоза денег. Подобное деяние государства равносильно, по его словам, запрету ввоза в страну импортных товаров. В этих и других суждениях У.Петти проявляет себя как сторонник количественной теории денег, демонстрируя понимание закономерности о количестве денег, необходимом для обращения. Однако в то же время очевидна и его упрощенческая позиция по поводу роли денег в экономике. С одной стороны, количественная теория денег действительно показала, что «деньги сами по себе не конституируют богатства», с другой же — У.Петти, а затем другие авторы классической политической экономии не поняли, что эта теория, говоря словами М.Блауга, «вела к игнорированию взаимосвязи между товарным и денежным рынками, проистекающей от функции денег как средства сохранения ценности».

Вот почему справедливая во многом критика меркантилизма сопровождается в трудах У.Петти и некоторыми тенденциозными соображениями. Он, например, совершенно предвзято отрицает участие торговли и торгового капитала в создании национального богатства, настаивая даже на сокращении значительной части купцов. Последних У.Петти сравнивает с «игроками», занятыми распределением «крови» и «питательных соков» государства, под которыми имел в виду продукцию сельского хозяйства и промышленности.

Доходы предпринимателей и землевладельцев охарактеризованы У.Петти посредством унифицированного им, по существу, понятия «рента». В частности, называя рентой с земли разницу между стоимостью хлеба и издержками на его производство, он подменял им такое понятие, как «прибыль фермера». В другом примере, рассматривая суть происхождения ссудного процента, У.Петти вновь прибегает к упрощению, заявив, что этот показатель должен быть равен «ренте с такого-то количества земли, которое может быть куплено на те же данные в ссуду деньги при условии полной общественной безопасности».

Еще в одном примере  У.Петти ведет речь об одной из форм проявления земельной ренты, обусловленной местоположением земельных участков и рынка. При этом он заключает, что поблизости населенных мест, для пропитания населения которых нужны большие районы, земли не только приносят более высокую ренту, но и стоят большей суммы годичных рент, чем земли совершенно такого же качества, но находящиеся в более отдаленных местностях. Тем самым У.Петти затронул еще одну проблему, связанную с определением цены земли.

В то же время подход У.Петти к определению цены земли имеет отдельные достоинства, заложенные в его идее о взаимосвязи ссудного процента и ренты с земли за год. На это указывал еще К.Маркс.

Пьер Буагильбер {1646—1714) — родоначальник классической политической экономии во Франции. Как и основатель подобной школы экономической мысли в Англии У.Петти, он не был профессиональным ученым-экономистом.

Вклад П.Буагильбера в историю экономической мысли и формирование рыночных отношений во Франции трудно переоценить. Именно его произведения стали теоретико-методологической базой для окончательного развенчания меркантилистских идей и формирования специфических традиций «французской школы» классической политической экономии. Он, безотносительно от У.Петти, также пришел к концепции о том, что богатство страны заключается не в физической массе денег, а во всем многообразии полезных благ и вещей.

Другим важным достижением  П.Буагильбера, как и У.Петти, является обоснование трудовой теории стоимости, к пониманию которой он пришел, анализируя механизм ценового отношения между товарами на рынке с учетом количества затраченного труда или рабочего времени. Несмотря на известное несовершенство такой концепции (в ее основе лежит затратный принцип), она для своего времени была, несомненно, прогрессивной, поскольку, в отличие от меркантилистской, не исходила из якобы естественной (природной) роли денег в ценообразовании.

Вместе с тем, во многом справедливо осуждая меркантилизм, П.Буагильбер намеренно абсолютизировал роль сельского хозяйства в экономическом росте страны, недооценивая роль денег как товара, отрицал реальное значение в приумножении имущественного богатства промышленности и торговли. Он явился единственным среди всех представителей классической политической экономии, кто считал возможным и необходимым упразднение денег, нарушающих, на его взгляд, обмен товаров по «истинной стоимости».

Экономическое учение физиократов. Ф. Кенэ — основоположник школы физиократов

Франсуа Кенэ (1694—1774), признанный лидер и основоположник школы физиократов — специфического течения в рамках классической политической экономии. Слово «физиократия» имеет греческое происхождение и в переводе означает «власть природы». В этом смысле представители физиократизма исходили из определяющей роли в экономике земли, сельскохозяйственного производства.

По словам Ф.Кенэ, именно постоянно воспроизводимые богатства сельского хозяйства служат основой для всех профессий, способствуют расцвету торговли, благополучию населения, приводят в движение промышленность и поддерживают процветание нации. Иначе говоря, земледелие он считал основой для всей экономики государства.

В сочинениях Ф.Кенэ решительно осуждаются взгляды меркантилистов на экономические проблемы, что, по сути, явилось отражением нараставшей во Франции на протяжении ряда десятилетий неудовлетворенности состоянием сельского хозяйства, к которому привел так называемый кольбертизм времен короля Людовика XIV (это отмечал и А.Смит, характеризуя физиократию как реакцию на меркантилистскую политику Ж.Б. Кольбера). В них отражена его убежденность в необходимости перехода к фермерскому хозяйству как основе свободного (рыночного) механизма хозяйствования на принципах полной свободы ценообразования в стране и вывоза за границу сельскохозяйственной продукции.

Методологической платформой экономического исследования Ф.Кенэ стала разработанная им концепция о естественном порядке, юридической основой которой, на его взгляд, являются физические и моральные законы государства, охраняющие частную собственность, частные интересы и обеспечивающие воспроизводство и правильное распределение благ. Как утверждает ученый, частный интерес одного никогда не может быть отделен от общего интереса всех, а это бывает при господстве свободы. Мир идет тогда сам собой. Поэтому, по его мысли, желание наслаждаться сообщает обществу движение, которое становится постоянной тенденцией к возможно лучшему состоянию.

Одновременно Ф.Кенэ предупреждает, что верховная власть не должна быть аристократической или предоставленной крупным земельным собственникам; последние, соединившись вместе, могли бы образовать власть более могущественную, чем сами законы, поработить нацию, причинить своими честолюбивыми и жестокими распрями разорение, неустройства, несправедливости, наиболее зверские насилия и создать самую разнузданную анархию.

В теоретическом наследии Ф.Кенэ важное место занимает учение о чистом продукте, который сейчас называют национальным доходом. По его мнению, источниками чистого продукта являются земля и приложенный к ней труд людей, занятых в сельскохозяйственном производстве. А в промышленности и других отраслях экономики чистой прибавки к доходу не производится и происходит только смена первоначальной формы этого продукта. Рассуждая так, Ф.Кенэ не считал промышленность бесполезной. Он исходил из выдвинутого им же положения о производительной сущности различных социальных групп общества — классов. При этом Ф.Кенэ утверждал, что нация состоит из трех классов граждан: класса производительного, класса собственников и класса бесплодного; к производительному классу относил всех людей, занятых в сельском хозяйстве, включая крестьян и фермеров; к классу собственников — землевладельцев, включая короля и духовенство; к бесплодному классу — всех граждан вне земледелия, т.е. в промышленности, торговле и других отраслях сферы услуг.

Вместе с тем, Ф.Кенэ отнюдь не тенденциозен, подразделяя общество на классы, поскольку, как он полагал, «трудолюбивые представители низших классов» вправе рассчитывать на работу с выгодой. Зажиточность возбуждает трудолюбие потому, что люди пользуются благосостоянием, которое оно доставляет, привыкают к удобствам жизни, к хорошей пище и одежде и боятся бедности и, как следствие, воспитывают своих детей в такой же привычке к труду и благосостоянию, а удача доставляет удовлетворение их родительским чувствам и самолюбию.

Ф.Кенэ принадлежит первое в истории экономической мысли достаточно глубокое теоретическое обоснование положения о капитале. Если меркантилисты отождествляли капитал, как правило, с деньгами, то Ф.Кенэ считал, «что деньги сами по себе представляют собой бесплодное богатство, которое ничего не производит». По его терминологии, сельскохозяйственные орудия, постройки, скот и все то, что используется в земледелии в течение нескольких производственных циклов, представляют «первоначальные авансы» (по современной терминологии — основной капитал). Затраты на семена, корма, оплату труда работников и другие, осуществляемые в период одного производственного цикла (обычно до года), он относил к «ежегодным авансам» (по современной терминологии — оборотный капитал). Но заслуга Ф.Кенэ состоит не только в подразделении капитала на основной и оборотный по его производительному признаку. Кроме того, он смог убедительно доказать, что в движении находится наряду с оборотным и основной капитал.

О торговле Ф.Кенэ высказал ряд интересных и неординарных суждений. Так, признавая торговлю «бесплодным занятием», он в то же время предостерегал от ложного впечатления, что благодаря всемирной конкуренции она становится вредной и что иностранные купцы увозят и расходуют на своей родине то вознаграждение, которое им уплачивают за оказанные в данной стране услуги, и, таким образом, этим вознаграждением обогащаются прочие нации. Не соглашаясь с таким заблуждением, Ф.Кенэ утверждал, что необходима только «абсолютная свобода торговли» как условие расширения торговли, изгнания монополии и сокращения торговых издержек.

Наконец, расскажем коротко о знаменитой «Экономической таблице» Ф.Кенэ, в которой выполнен первый научный анализ кругооборота хозяйственной жизни, т.е. общественного воспроизводственного процесса. Идеи этой работы свидетельствуют о необходимости соблюдения и обоснованного прогнозирования определенных народнохозяйственных пропорций в структуре экономики. Им выявлена взаимосвязь, которую он характеризовал так: «Воспроизводство постоянно возобновляется издержками, а издержки возобновляются воспроизводством».

Рассматривая «Экономическую таблицу» Ф.Кенэ как первую попытку макроэкономического исследования, тем не менее нетрудно заметить в ней формальные недостатки. Среди них следующие: простая иллюстрация взаимозависимости отраслей; обозначение так называемого непроизводительного сектора, обладающего основным капиталом; признание экономической деятельности на земле источником чистого дохода, не выясняя механизма превращения земли в источник ценности, и т.д.