Вепсы: этнокультурный очерк этноса

 

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

 

 

Исторический факультет

 

Кафедра этнографии и антропологии

 

 

 

 

 

КУРСОВАЯ РАБОТА

 

Вепсы: этнокультурный очерк этноса

 

 

 

студента I – го курса

КАДУКОВА Александра Вадимовича

 

научный руководитель

ЕГОРОВ С.Б.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

2014

 

 

Введение

 

Население карельского региона, являющегося ныне субъектом Российской федерации, сформировано двумя обширными этническими сообществами, а именно коренным населением: карелами, вепсами, саамами и финнами, и пришлым – русским населением, продвинувшимся в эту область под влиянием политической конъюнктуры в XV в. Коренное население Карелии, по-видимому, этнически сформировавшееся в границах этого региона играло значительную роль в становлении российской государственности и его последующей истории, однако, несмотря на это степень изученности этнических групп карелов, вепсов и саамов крайне мала. В настоящее время их этническая самобытность ввиду перманентного процесса ассимиляции находится под угрозой, поэтому представляется крайне важным направить научные исследования в русло изучения компонентов традиционной культуры этнических меньшинств. На волне подъема научного интереса к традиционной культуре малых народов в составе современного российского государства и появилась идея написания работы, посвященной этнокультурной характеристике вепсского этноса.

Целью исследования является попытка написания этнокультурного очерка. Цель исследования достигается посредством выполнения следующих промежуточных задач: описание истории и расселения вепсов, описание компонентов традиционной духовной и материальной культуры, теоретическое обобщение материала.

Объектом исследования являются вепсский этнос, предметом исследования являются конкретные компоненты традиционной культуры (материальной и духовной).

При изучении вепсской народности может быть использованы три группы источников – письменные (летописные свидетельства, свидетельства путешественников, этнографические очерки и прочее), данные археологии, данные лингвистики. Однако, проводя критику источников, следует отметить, что ни один из вышеперечисленных источников не может дать исследователю всю полноту информации об изучаемом объекте, таким образом,

Историография сравнительно обширна. В этнографической науке, выделяется отдельые направления, направленные на изучение вепсского этноса – «вепсология» и «кареловедение» (помимо вепсов в сферу научных интересов входят и другие автохтонные народы карельского региона). Однако несмотря на обилие работ в сфере вепсологии фактологический материал преобладает над аналитическим. Среди ученых – авторов основополагающих вепсологических работ следует отметить  Строгальшикову З.И., Пименова В.В., Сурхаско Ю.Ю.

Структура работы: работа состоит из введения, двух глав, подразделенных на параграфы, заключения и приложения, содержащего иллюстративный материал.

 

 

Глава I

Этногенез и этническая история вепсов

§1 Проблема локализации ранних вепсов

Вепсы1 - один из малочисленных народов русского северо-запада, по данным переписи 2002 г., численность вепсского этноса составляет 8240 человек. Вепсы относятся к финно-угорской языковой семье, прибалтийско-финской группы, северной подгруппе, и наиболее близки к этническим группам эстонцев, финнов, карелов и ижоре.

В прошлом этническая территория вепсов охватывала регион Межозерья (территория между Ладожским, Онежским и Белым озерами)**, ныне ареал расселения существенно сократился и занимает восточную часть Межозерья, на стыке Вологодской, Ленинградской областей и Карельской республики.

Впервые в письменных источниках вепсский этнос фигурирует в трудах Иордана (VI в. н.э.): перечисляя племена Средневековой Европы, локализованные в северной ее части, автор упоминает племена «Vas» или «Vasina». Иордан не дает никаких конкретных сведений ни о самих «Vasina», ни о территории их локализации, однако эта этническая группа упоминается наряду с «Thiudos» (Чудь), «Merens» (Мери), «Mordens» (Мордва), что косвенно указывает на ее локальную близость к вышеперечисленным народностям. Впоследствии упоминания о «Visu» или «Isu» можно встретить в трудах арабских авторов (Ибн Фадлана и др.)  X в. н.э. Созвучие этнонимов «Vas/Vasina» (у Иордана) и «Visu/Isu» (в арабских источниках), а также совпадение этнической территории Межозерья позволяет, во-первых, установить то, что в обоих случаях речь шла именно о вепсской этнической группе; во-вторых, то, что уже ранее VI в. н.э. вепсы выделились как самостоятельная этническая группа. В дальнейшем основополагающим письменным источником при изучении этнической истории вепсов служит Повесть Временных Лет (ПВЛ), которая в своей «этнографической преамбуле» дает более подробные сведения: «В Афетове же части седять Русь, Чудь и вси языцы: Меря, Мурома, Весь, Мордва, Заволочская Чудь, Пермь…», «на Белоозере сидит весь».  Таким образом, письменные источники с их лапидарными сведениями о вепсском этносе помогают решить проблему этногенеза лишь частично.

Существенно расширить данные, связанные с локализацией вепсского этноса, позволяют материалы археологических исследований. Так, солидаризируясь с ПВЛ,  до 1980-х гг. существовала точка зрения о том, что ядром вепсской народности служило Белоозеро, впрочем, последующие исследования, опровергли данный тезис. Археологические данные доказываю то, что численность и размер вепсских поселений в Белозерье была не столь велика. Открытие значительного количества археологических памятников второй половины I тыс. до н.э., атрибутированных учеными как вепсские поселения локализуют это «ядро» в 70-100 км. на юго-восток, а именно на р. Суде и ее правых притоках [приводится по: 6, с. 188-198] Весомую роль играют данные топонимики, они подтверждают выводы, которые были сделаны на основании археологического материалы: «Исследование показало, что интенсивность вепсского топонимического пласта в Межозерье ослабевает с запада на восток. В Белозерье вепсская топонимика явно уступает более мощному довепсскому топонимическому субстрату, имеющему прасаамское происхождение. <…> Так, можно прийти к выводу, что Белозерье – окраина вепсского ареала, где вепсское влияние не было столь мощным, чтоб перекрыть предшествующий субстрат» [там же, с. 199-200].

Таким образом, на основании данных письменных источников, арехологии и топонимики решается первостепенный вопрос о месте расселения древних вепсов – на р. Суде и ее правых притоках.

 

§ 2 Проблема этногенеза вепсов

Вопросы о происхождение вепсов (этногенеза) до сих пор остается открытым и спорным. Использование преимущественно лингвистических данных может быть целесообразно при решении вопросов этногенеза вепсов. Сравнительно-исторический анализ вепсского языка подтверждает мысль о принадлежности вепсов и в прошлом к прибалтийско-финской языковой общности. Причём наибольшая степень родства наблюдается с южнокарельскими диалектами, которые некоторые исследователи даже выделяют в отдельный язык, сформировавшийся при смешении вепсского и карельского. Как во всех языках прибалтийско-финской ветви, есть заимствования из летто-литовских, славянских и древне-германских языков. Изучение соотношения и доли этих заимствований позволяет сделать вывод, что этногенез вепсов происходил, во-первых, в Прибалтике (т. к. заимствования из славянских и летто-литовских языков происходили сравнительно одновременно); во-вторых - в юго-восточной периферии зоны расселения прибалтийско-финских племён (т.к. заимствований из древнегерманского гораздо меньше, чем в других прибалтийско-финских языках). В Межозерье, т.е. чуть восточнее, весь появилась в результате миграции, путь которой пролегал, вероятно, южнее Ладожского озера и по рекам Свирь и Оять.

К рубежу I-II тыс. этот процесс завершился. На новом месте предки вепсов, вероятно, встретили более раннее поселение – Лопь, которую частью ассимилировали , частью – оттеснили к северу. [Приводится по 6, с.48-50]

 

§ 3 Этническая история вепсов

Дальнейшая этническая история (в период постэтногенеза)  вепсов неразрывно связана со славянами и русским государством. Летопись (ПВЛ) недвусмысленно свидетельствует о прямом участии представителей данного к этноса к призванию варягов* 862 г. В дальнейшем из ПВЛ мы знаем, что весь (под таким названием фигурируют вепсы в текстах ПВЛ) находились в даннических отношениях по отношению к ядру Древнерусского государства.

С распадом единого Древнерусского государства земли российского северо-запада стали находиться в орбите интересов «вольного города» Новгорода. Этническая территория вепсов ощутила на себе наплыв переселенцев из новгородских земель во второй половине XV в. под влиянием политической конъюнктуры, а именно попытки Ивана III подчинить своим интересам новгородцев – об этом говорят и некоторые письменные источники, и данные топонимики (в исконных землях веси объекты имеют названия одновременно и веского, и русского происхождений) [6, с.51/ 9, с.65]. «В ходе древнерусской и последующей русской земледельческой колонизации обширных пространств Межозерья большинство территориальных групп местного населения прибалтийско-финского массива постепенно утратило культурную и языковую самобытность, войдя в состав русского народа. И только вепсская народность сохранилась до наших дней, оформившись в особую этнографическую единицу» [9, с.110].

Вообще, миграция и ассимиляция отдельных групп вепсской народности представляет собой отдельный сюжет. Имелось два направления локальных миграций: на север и северо-восток. В первом случае вепсы смешались с менее малочисленными на той территории карелами и образовали южное ответвление карельского народа – ливвиков и людиков. В случае миграции на северо-восток образовалась Чудь, известная у скандинавов как «биармийцы». Так же как и переселенцы северного направления, Чудь была ассимилирована, только уже не карелами, а русскими колонистами и коми.[6, с.260] Исторические судьбы вепсов определялись во многом тем, что древнерусская колонизация Севера в значительной степени проходила по водным путям, уже освоенным вепсами, и вслед за вепсами. Это закономерно вело к ассимиляции вепсского населения, осевшего вдоль водных путей, и к вытеснению его на верховья рек и водоразделы. [Приводится по: 7, с.344] Таким образом только основная часть вепсского народа, проживающая на коренной территории обитания, смогла сохранить свой язык, культуру и этническую самостоятельность, в силу компактности расселения, удалённости от государственных границ и основных потоков колонизации. [6, с.260]

В дальнейшем весь как бы сходит с исторической сцены, письменные источники сведений о ней не содержат. Предполагают, что весь вместе с другими прибалтийскими народностями на страницах летописей стала выступать под именем чудь. Впрочем, сомнений в том, что весь является предками вепсов уже нет. [6, с.32-44]

Интересен тот факт, что в научной литературе история весской-вепсской народности освещена крайне неравномерно. Наряду с подробными и многочисленными исследованиями, посвященными древнему весскому периоду, история XII-XVIII веков описана крайне скупо.

Можно найти лишь, что в течение всего средневековья вепсы обитали на всё той же территории Межозерья, на что указывают данные анализа топонимов и показания писцовых книг XIV – XVII вв. Также очевидно, что развитие народности на этом этапе находилось под сильным русским влиянием. [6, с.257]

Полных сведений о численности и расселении народности не имелось до публикации материалов первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. По её данным, численность вепсов составляла 25, 6 тыс. человек, 7,3 тыс. из которых проживали в Прионежье, а остальная часть – южнее, в Лодейнопольском, Тихвинском и Белозерском уездах Олонецкой и Новгородской губерний. Два массива поселений – прионежский и основной – уже тогда, в конце XIX в., были разделены Вознесенской областью, заселённой русскими.

В период крепостного права прионежские, шимозерские вепсы, часть оятских были государственными крестьянами, а остальные – помещичьими. В начале XVIII. Вепсы Петрозаводского и Лодейнопольского уездов оказались приписаны к металлургическим и оружейным заводам, а также к судостроительной верфи. Работа на заводах и верфи втягивала их в экономическую жизнь края, в то время как вепсы Новгородской губернии вели жизнь гораздо более замкнутую и архаичную. Эти территории – нынешние Тихвинский и Бокситогорский районы Леобласти – на протяжении более чем ста лет служат местом изучения «живой старины» вепсов как отечественными, так и иностранными исследователями.[10, с.171-172]

До середины XX в. вепсы проживали относительно однородным этническим массивом, однако затем происходит «раскол» на отдельные части.  

Таким образом, сложились три группы вепсов, каждая из которых имеет определенные различия в традиционной культуре и говорит на особом диалекте. Одна группа северных (прионежских) вепсов живет на юго-западном побережье Онежского озера, при устьях впадающих в него небольших рек. Вторая – южнее, за рекой Свирь, в верховьях реки Ояти (оятские вепсы) и в северном Белозерье (пяжозерские и куйско-пондальские вепсы). Третья группа – южная – обитает между верховьями рек Лидь и Колпь.