Демографическая безопасность в Республике Беларусь

4. Изменения в половозрастном составе населения

Современный возрастной состав населения республики сложился главным образом вследствие снижения уровня рождаемости. Большое влияние на него оказала Великая Отечественная война, которая не только унесла миллионы людей, но и привела к уменьшению числа рождений в разные годы, в результате чего произошло значительное увеличение лиц пожилого возраста.

На начало 2002 года численность детей в возрасте 0-15 лет составила 1918,3 тыс. человек и по сравнению с 1990 годом сократилась на 578,9 тысяч. В то же время численность лиц старшего трудоспособного возраста увеличилась с 1999,9 тыс. человек до 2114,7 тыс. человек. Происходит интенсивное старение населения.

В соответствии с классификацией ООН население считается старым, если доля лиц в возрасте 65 лет и старше составляет 7%. Если по данным переписи населения 1989 года в республике доля лиц этих возрастов составляла 10,4%, то по переписи 1999 года – 13,2% и на начало 2002 года – 13,8%.

Аналогичные тенденции наблюдаются и в структуре населения трудоспособного возраста: сокращается доля молодых возрастов и увеличивается доля лиц старше 40 лет. Происходит естественное старение трудоспособного населения, в связи с чем важнейшей проблемой для экономики республики будет становиться растущее давление на государственный бюджет и обострение потребности в финансировании систем пенсионного обеспечения и социальной защиты. Процесс старения населения также может повлечь за собой изменения экономического поведения рабочей силы. Увеличение доли старших возрастных групп в составе трудоспособного населения может отразиться на способности рабочей силы воспринимать инновации в мире высоких технологий.

Коренного улучшения демографической ситуации в республике не ожидается, и в перспективе продолжится процесс старения населения, особенно его трудоспособной части. А неблагоприятные тенденции роста смертности мужчин будут определять все большее превышение численности женщин над численностью мужчин. Увеличение дисбаланса в распределении населения по полу неблагоприятно отразится на числе браков, рождений, может осложнить в перспективе формирование профессиональной и отраслевой структуры занятости.

Что касается численности трудоспособного населения, то в настоящее время социально-демографические процессы не оказывают на нее резкого воздействия, поскольку имеют долгосрочные последствия. Затем положение будут определять, с одной стороны, малочисленное поколение родившихся в первой половине 90-х годов, с другой – выбывающие из рабочих возрастов более многочисленные послевоенные поколения.

Сложившаяся к настоящему времени структура населения и параметры его воспроизводства будут и в дальнейшем обусловливать тенденцию к уменьшению численности населения в стране.

В начале 2000-х годов в наиболее активный демографический возраст (20-29 лет) вступает самая многочисленная на сегодняшний день когорта населения в возрасте 10-19 лет. Этот демографический шанс необходимо использовать для повышения уровня рождаемости. С этой целью социально-экономической политикой страны на ближайшую перспективу должен быть предусмотрен и реализован весь комплекс мер, способствующих формированию молодых семей и стимулирующих рождаемость.

В 2003 г., спустя десять лет после установившейся минусовой динамики, число родившихся в стране по сравнению с предыдущим годом уменьшилось на 3,2 тыс., и в то же время на 3,5 тыс., т.е. на несколько большую величину, сократилось число ушедших из жизни.

В 2005–2007 гг. торможение минусовой динамики проявило себя наиболее наглядно – что выразилось в заметном сокращении коэффициентов отрицательного естественного прироста населения республики.

Таблица 5. – Общие коэффициенты естественного прироста населения (на 1000 человек населения)

Основу произошедшего составили два фактора: первый – положительные изменения в качестве жизни населения. Можно сколько угодно дискутировать по поводу того, является ли связь между ростом благосостояния семьи и величиной её потомства прямой или обратной, но, по крайней мере, по отношению к ситуации, о которой идет речь, имеется немало свидетельств прямой пропорциональности этой связи.

Сошлемся на одно из них, относящееся как раз ко времени, когда в динамике населения страны произошел положительный сдвиг.

Осуществленный в конце 2004 г. республиканским Институтом социально-политических исследований опрос 1518 граждан, представлявших все регионы Беларуси, городских и сельских жителей, людей всех возрастов и занятий, выявил немаловажный по своей общественной значимости факт: на вопрос, считают ли себя респонденты среднеобеспеченными, 39,7% опрошенных ответили положительно, тогда как 6 лет назад такой ответ дали лишь 15,4%.

Конечно, с точки зрения канонических требований к любому социологическому исследованию полученные ответы считать полностью достоверными затруднительно, поскольку основывались они главным образом на субъективном, а не объективном критерии (каким для нас может быть, скажем, благосостояние среднего класса в наиболее развитых европейских государствах).

Тем не менее, мы, думается, поступили бы опрометчиво, если бы недооценили влияние, которое могла оказать и действительно оказала все та же субъективная оценка своего уровня жизни на установки по части дополнительных в семье рождений.[3, с. 68]

Вторым фактором произошедшего в Беларуси позитивного сдвига в рождаемости явилось третье эхо послевоенного компенсационного подъема рождаемости (первое было в шестидесятые, второе – в восьмидесятые годы минувшего столетия), реализовавшее себя как следствие увеличения контингента реальных и потенциальных матерей.

«Благовестного эха четвертого пришествия» можно ожидать к 30-м годам нашего века. А сегодня, несмотря на отрадные изменения в рождаемости, естественная убыль населения продолжается. Поэтому от наших коллег по профессиональному цеху требуется возрастающая активность в научных поисках и практических делах.

Перво-наперво напрашивается необходимость основательно поразмыслить над тем, как приостановить депопуляцию, нормализовать режим замещения родительских поколений поколениями детей, чем обеспечить преобразование отрицательного естественного прироста населения в допустимый нулевой, как через ожидаемую трехдетность обеспечить смещение ориентации с прироста нулевого на прирост положительный соответственно территориальной емкости нынешних белорусских земель после гигантских потерь населения в годы Великой Отечественной войны.

Для решения демографической проблемы в современной Беларуси имеются две возможности, реализация которых на их исходной стадии ставит демографов перед дилеммой: то ли добиваться снижения коэффициентов смертности до уровней рождаемости, то ли мобилизовать все доступные ресурсы на дальнейшее повышение рождаемости, которое смогло бы адекватно компенсировать убыль населения от смертности.

Мнения среди специалистов разошлись. Одни провозгласили приоритетом повышение рождаемости, другие – сокращение смертности.

Любопытно, как сторонники приоритетного снижения смертности утверждают, что уровень рождаемости в современной Беларуси примерно такой же, как в наиболее развитых странах мира, но с ним резко контрастирует уровень смертности.

А отсюда вывод: надо коэффициенты смертности снизить до утвердившихся в Беларуси коэффициентов рождаемости. Логика этого утверждения вроде бы до предела прозрачна и убедительна. Но первая же попытка приложить её к делу обнаруживает глубокую ошибочность расчета на обеспечение стране благополучного демографического будущего усилиями по снижению смертности при полном невнимании к подъему рождаемости.[1, с. 257]

Поскольку стартом для определения приоритета в демографической политике при нынешней демографической ситуации в Беларуси в любом случае является рождаемость, с нее и логично продолжить наши рассуждения.

Суммарный коэффициент рождаемости (1,2) один из самых низких среди европейских стран. Общий коэффициент смертности, равный 14,2 промилле, в полтора раза выше, чем в среднем по развитым странам.

Если полагать законсервированным уровень рождаемости в Беларуси, равный 9,4 промилле, то удельный вес людей, «отживших свое» и уходящих из жизни, будет становиться все большим. И какое уж там снижение показателя смертности в долгосрочной перспективе? Приходится ожидать как раз противоположного.

Неверие одной части наших коллег-профессионалов в возможность в нынешней Беларуси повышать рождаемость выражает собой не только общую тенденцию в современном цивилизованном мире к ограничению семейного потомства, выраженную хорошо нам известной изменившейся ролью женщины в семье и обществе. К этому скептицизму в немалой степени причастны некоторые высокоавторитетные демографы, которые к объективной тенденции, распространившейся и на наших соотечественников, от себя добавили «горючего» оценкой особенностей специфики потребности в детях.

Эта потребность характеризуется в энциклопедическом труде, подготовленном коллективом сотрудников Центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ, как «одна из социальных потребностей личности, определяющая специфику репродуктивного поведения».

Обратим внимание: одна из потребностей, одна среди ей подобных. А не надо ли было сказать, что эта потребность уникальна и что в отличие от всех других социальных потребностей для её удовлетворения не может подменяться чем-то равноценным (например, при потребности заботиться о ком-то иметь в качестве объекта ласкового котенка или умную домашнюю собачонку – о чем или о чем-то похожем одно время стали появляться вполне серьезные высказывания в научной литературе).[7, ст.104]

Может показаться, что окончательную ясность в представление о потребности в детях вносит дополнение к её характеристике: «…определяющая специфику репродуктивного поведения». Но эта специфика может быть истолкована как все та же «свобода выбора объектов» – не так ли?

Потребность в детях может удовлетворяться только детьми; возможность их замены «равноценным объектом» – чистейшая иллюзия!

Но что в университетском энциклопедическом труде представляется ещё более далеким от истины – это невнимание к присутствующей в потребности в детях наряду с её социальной составляющей, выражающей сущность данной потребности, составляющей биологической, которая вместе с социальным началом представляет содержание понятия.

Биологическая составляющая объявлена «снятой» социальной сущностью потребности в детях. Диалектически снятой, как это надо понимать, то есть, с «удержанием положительного», по известному классическому определению. Но на деле биологическое начало оказалось в энциклопедическом труде проигнорированным полностью, что с предельной ясностью запечатлено в нем двумя суждениями, сформулированными с категоричностью, не рассчитанной на дискуссию.[2, с. 36]

Первое из суждений гласит:

«Во всех классификациях потребностей человека, разрабатываемых не демографами (экономистами, биологами, социологами и др.), потребность в детях отсутствует, т.к. подспудно включается в психофизиологические потребности. На самом деле, физиологических регуляторов, побуждающих человека к рождению определенного числа детей, не существует».

Да, не существует: если запросто отодвинуть в сторону неоценимый вклад (как раз физиологического характера), который вносит в здоровье женщины вынашивание и кормление ребенка. И если остается незамеченным тот факт, что особой статью, физической и интеллектуальной, обладают, как правило, не первенцы, а дети последующей очередности рождения – вторые, третьи и т.д. Или же это не «физиологический регулятор»?

Второе суждение выражено словами:

«Неудовлетворение потребности личности в детях не влечет за собой отрицательных последствий».