Регионализм

Для творчества архитекторов, обращающихся к регионализму, характерно то, что они не занимаются воспроизведением архитектурных стилей прошлого, а используют местное своеобразие в русле современной архитектуры.

Особый интерес в плане поиска национальных особенностей представляет современная архитектура Японии. Наряду с метаболизмом большинство японских архитекторов обращается к традициям на ассоциативном уровне, создавая яркую современную архитектуру. Японская архитектура XX в. дает примеры региональной и национальной архитектуры. При этом следует отметить, что в 1920 – 1930 – е годы в Японии возник интерес к европейскому функционализму. Ряд молодых японских архитекторов учились в Баухаузе в Германии и у Ле Корбюзье во Франции, например К. Маекава, Ю. Сакакура и др. Поэтому многие идеи функционализма и ранее присутствовали в архитектуре Японии. Регионализм в архитектуре Японии особенно ярко проявился после Второй мировой войны. Его развитию способствовали фундаментальные политические и социально-экономические обстоятельства. Главные из них - возможность реализации больших объемов гражданского строительства в связи с насильственной демилитаризацией страны, развитие и углубление демократических форм общественной жизни и стремление к национальному возрождению после поражения в войне, прогресс технического развития и строительной техники, в частности. Вследствие этого в послевоенные годы в Японии интенсивно развиваются общественная, деловая и культурная жизнь, строятся многочисленные здания культурных и спортивных центров, офисов, гостиниц, театров, музеев. Формируется новый тип общественного здания, называемый ратушей, а по существу, многофункциональный объект, сочетающий учреждения местного самоуправления с культурным центром. Регионализм в современном японском зодчестве развивается по трём направлениям - имитации, иллюстративного традиционализма и органичного преломления традиций. Архитекторы широко применяли соды-оболочки, вантовые конструкции, сборный и монолитный железобетон. Характерными традиционными приемами японской архитектуры являются: связь здания с природой; слияние внешних и внутренних пространств (раздвижные и подъемные панели); модульная система, которая издревне применялась японскими зодчими (модульные единицы – шаку, кен); принцип сборного строительства; лаконизм в композиции интерьера; каркасные и структурные элементы (вертикальные стойки и обвязка на высоте одного кена от пола); правдивое использование строительных материалов (естественная фактура  камня и дерева); рубка с просветами (для древних хозяйственных построек); криволинейные очертания крыш (культовые сооружения). Иллюстративному традиционализму присущ приём введения в здание, скомпонованное в формах модернизма, отдельных элементов "напоминаний" о традиционных архитектурных формах. Иногда они носят характер прямых цитат. Явление чисто региональной архитектуры, хотя не содержит ни одного элемента национального зодчества. Его влияние сказалось опосредованно на рисунке редко расставленных открытых опор первого яруса в отличие от европейского приёма сужения опор книзу они здесь слегка расширяются, пропорциях сборных элементов двухрядной разрезки фасадных стен и их перевязке в углах, образно ассоциирующейся со спряжениями деревянного сруба, тяжелом венчании здания. К глубинным проявлениям японского регионализма следует отнести и сугубо избирательное отношение к выбору современных несущих конструкций и отражению в композиции их тектонических возможностей. Поскольку традиционное зодчество развивалось на основе деревянных стоечно-балочных и срубных конструкций, ему остались чуждыми тектоника сводчатых и купольных систем. Соответственно в современной архитектуре зодчие активно применяют ребристые железобетонные перекрытия и выявляют их элементы на фасадах и в интерьере, но почти не применяют безбалочных; широко используют складчатые железобетонные конструкции для покрытий и стен, но почти не применяют аналогичных им по статической работе многоволновых цилиндрических и коноидальных оболочек, не применяют сводов и куполов, но активно используют висячие системы покрытий, компонуя с их помощью сложные и разнообразные объёмные формы. Будучи полностью новаторскими по конструкции, они своим силуэтом образно перекликаются со сложными формами покрытий в традиционном зодчестве. Одним из лидеров современной архитектуры Японии стал архитектор К. Танге. Он разработал теорию, объединившую национальные традиции с принципами интернациональной архитектуры, и сформулировал шесть правил (требований), отражающих результаты переоценки архитектурных ценностей, предложенных пионерами современного движения:

1. Простота плана и форм, которая не тождественна примитивизму, а скорее выбор оптимального варианта пространственной композиции для выражения замысла;
2. Типизация, понимаемая как методический подход, устраняющий игнорирование функционализмом эстетических черт, воплощение в сооружениях типических черт, рожденных традицией. Это требование привело к эволюции позднего функционализма, художественной трактовке функции;
3. Необходимость выражения архитектурными средствами брутальной мощи современных сооружений (гигантизм железобетонных конструкций, грубая поверхность бетона, гипертрофированный масштаб  деталей), используемая для выражения архитектурных традиций;
4. Запрет орнамента – традиционный запрет для японской архитектуры и одновременно выражение солидарности с принципами современной архитектуры;
5. Требование правдивости – отказ от маскировки работы материала и конструкции;
6. Требование позиции «фурю» - отказ от бессмысленной красивости зданий, изощренности второстепенных деталей, заслоняющих совершенство замысла мастера. 

К. Танге добивается в своих произведениях максимума разнообразия при самоограничении выбора средств. Известность К. Танге в 1956 г. принес Мемориальный комплекс в Хиросиме. Он состоит из здания музея, библиотеки и общественного центра, в основу которых положены принципы функционализма. Композиционным ядром комплекса служит необычной формы приземистая массивная арка, вызывающая отдаленные ассоциации с перекрытием древнейшего японского дома. В 1960 г. по проекту К. Танге было построено здание ратуши в Курашике, архитектура которого также не осталась незамеченной. Его план – простой прямоугольник, в центре которого расположено фойе, а над ним размещен зал совета. Вокруг центральной части группируются конторские помещения и аудитории. На первом этаже мощные железобетонные пилоны поддерживают железобетонные балки перекрытия. На фасадах не выявлены поэтажные членения. Сплошные поверхности стен прорезаны горизонталями шелевидных отверстий. Фасад как бы воспроизводит тему кладки железобетонных балок и ассоциируется с массивными рубленными стенами древних японских хозяйственных построек. В этом и заключен национальный оттенок современного архитектурного решения. Над входом консольно нависает далеко выступающий вперед козырек с плавно загнутыми краями. Подчеркивая балочные элементы, создавая монументальный образ, К. Танге обращается к традициям. К Олимпиаде – 64, проходившей в Токио, К. Танге построил огромный спортивный комплекс, состоящий из большого сооружения с плавательным бассейном и малого – с универсальным гимнастическим залом, объединенных общим подиумом, для перекрытий которых он применил вантовые конструкции. Тросы, отходящие от «хребта» большого спортивного сооружения, расположенного между двумя мощными опорами на расстоянии 130 м друг от друга, закрепляются в массивных бетонных монолитах, под углом уходящих в землю. Малый зал приобретает образные черты, напоминая спиральную раковину. Вантовая конструкция создает воронку вокруг единственной опоры конструкции. Покрытия спортзала и бассейна приобрели криволинейные очертания, вызывающие ассоциации с традиционными криволинейными покрытиями древних японских храмов. Сверху они демонстрируют активную динамику, производя впечатление движения, словно вызванного гигантским вихрем. Образ здания обладает скульптурной пластичностью. Здание дворца Международных конференций в Киото (1963-1966 гг.) по проекту архитектора С. Отани представляет собой сложную композицию, отличающуюся цельностью и монументальностью. Здесь автор, стремясь добиться ярко выраженного динамизма, активизирует сдвижки прямоугольных в плане объемов, придав им форму трапецоидов, расширяющихся к верхним этажам. Их наклонные поверхности получают слоистость, достигаемую традиционными для японской архитектуры горизонтальными членениями. Основному трапецоиду, раскрывающемуся вверх, противопоставлен соединенный с ним трапецоид, перевернутый большими площадями вниз. Зал фестивалей в Токио, построенный по проекту архитектора К. Маекавы в 1958-1961 гг., также демонстрирует сочетание восточной и западной культур: принципы функционализма соединяются с метафорами национальной японской архитектуры. В здании с лёгким железобетонным каркасом, заполненным светопрозрачными ограждающими конструкциями, применена массивная крыша с большим выносом. Массивность этой железобетонной крыши зрительно увеличивает бетонный же наклонный высокий парапет, ограждающий от ветра пространство эксплуатируемой крыши. Отвечая глубинным традициям национального зодчества, композиция фестиваль-холла нова по форме и полностью лишена имитаторства. Такой прием получил широкое распространение в японской архитектуре 1960-х годов, так как был ориентирован на прообраз традиционных построек. В последующие годы в японской архитектуре отмечается возрастание интереса к пластическому и скульптурно-символическому аспекту архитектуры. В конце века, в 1980-1990-е гг. японский регионализм сдаёт позиции общемировым архитектурным течениям - преимущественно неомодернизму, отчасти неоэкспрессионизму и постмодернизму. В этих направлениях работают, как старые мастера - К. Шинохара, К. Кикутаке, А. Исозаки, так и более молодые - Т. Андо, Т. Ито, К. Моцуна. Нивелируются и выразительные средства - в ограниченном обьёме начали применяться сводчатые и купольные конструкции. В значительной степени переходу к общемировым течениям способствовало постепенное вытеснение железобетона металлическими конструкциями в компоновке фасадов и интерьеров.

Среди национальных школ заслуживает внимания архитектура Мексики. Для мексиканских архитекторов также характерно сочетание современности с художественными традициями. Мексика в древности обладала высокой художественной культурой инков, майя, ацтеков и других народов, населявших эту страну. Одной из особенностей древнемексиканской архитектуры является синтез искусств. Древние мексиканские зодчие в архитектурные произведения органично включали рельефы с изображениями, носившими ритуальный и символический смысл. Характерным для этих рельефов был принцип изображений разного масштаба, что позволяло видеть скульптурные фризы с дальнего и близкого расстояний. Если в колониальный период мексиканская архитектура испытывала влияние испанского барокко и стиля палатереско, характеризовавшихся пышностью декоративного убранства, то влияние функционализма привело к господству геометрических форм. Но мексиканские зодчие выступили против безнациональности интернациональной архитектуры. Они пытались придать современным зданиям региональное своеобразие. Ярким примером таких поисков стал комплекс университета в Мехико (1940-1950 – е годы). В планировке комплекса принимали участие архитекторы М. Пани и Э. дель Моралес. Кроме того, к участию в строительстве были привлечены известные художники – монументалисты  Д. Ривера, А. Сикейрос и др. Зодчие активно использовали местный естественный камень вулканического происхождения. Здесь была применена ясная функциональная планировка, простые геометрические формы, современные железобетонные конструкции, плоские кровли. Ряд сооружений отличался использованием синтеза искусств. Так, глухие стены здания книгохранилища библиотеки университета в Мехико (арх. Х. О` Горман) сплошь покрыты цветной мозаикой, которая выполнена из полудрагоценных камней. Мозаичная композиция имеет историческую тематику. Здесь был применен традиционный для Мексики прием двойного масштаба. Здание медицинского факультета (арх. А. Эспиноза и П. Васкес) также имеет на своих фасадах монументальную живопись. Кроме монументальной росписи здесь широко применены резные рельефы. В этом проявились национальные художественные традиции. Ряд изображений вызывает ассоциации с доиспанским искусством, и в этом отражена связь древней и современной культур. Этот прием обращения к разным видам искусств получил применение и в других зданиях Мексики 1950-х годов. И для мексиканской, и для бразильской архитектуры стало характерным обращение к символизму и культурно-знаковой функции зодчества. Прием дополнения функциональной архитектуры средствами монументального искусства был характерен и для театра «Инсурхентес» (арх. А. Прието, 1962 г.), трибун олимпийского стадиона в Мехико (арх. А. Паласиос, худ. Д. Ривера, 1962 г.). И сегодня многие известные архитекторы (например, К. Курокава) призывают к индивидуализму, пониманию этнических ценностных стандартов во всех регионах мира, открытию новых ценностей, считая  что это будет способствовать «истинной культурной интернациональности». В 1980-е годы призывы к созданию региональной архитектуры стали раздаваться все чаще. На рубеже XX и XXI вв. стало очевидно, что наряду с новейшими, авангардными направлениями в архитектуре, основанными на технических и технологических достижениях, в архитектуре наступившего столетия будут развиваться и региональные архитектурные направления, и школы. И будет происходить дальнейшее взаимообогащение этих направлений.

В Советском Союзе первая волна регионализма и развития национальных школ пришлась на 1970-е годы, когда во всех союзных республиках стали появляться произведения, которые отражали синтез национального и интернационального в архитектуре, синтез  традиций и новаторства. Особенно ярко он проявлялся в архитектуре крупных общественных зданий в республиках Закавказья и Средней Азии. Самым выдающимся примером органичного преломления традиционных архитектурных форм в решении новых задач оказалось творчество А. Таманяна, в частности в здании театра оперы и балета им. Спендиарова в Ереване 1926-1953 гг. Однако, в большинстве случаев архитектура этих республик развивалась по пути иллюстративного регионализма. Основным средством стала имитация национальной орнаментики в рисунках железобетонных солнцезащитных решеток, в компоновавшихся в фасады зданий самого различного назначения музея В. И. Ленина и гостиницы "Узбекистан" в Ташкенте, цирка и дворца культуры в Алма-Ате и др. В РСФСР эти поиски получили воплощение, например, в здании драматического театра во Владимире (арх. Г. Горлышков, И. Былинкин, 1973 г.), здании Московского института электронной техники в Зеленограде (арх. Ф. Новиков, Г. Саевич, 1971 г.). Вторая волна регионализма пришлась на 1990-е годы, когда Россия обратилась к постмодернизму. В эти годы ярко заявили о себе московская, нижегородская, самарская и другие региональные школы. Теперь их поиски окрашивались историзмом и современные сооружения легче включались в эклектический контекст исторической застройки центров древних городов. Среди наиболее заметных сооружений можно назвать здание банка «Гарантия» на ул. М. Покровской и административное здание на ул. Фрунзе в Нижнем Новгороде (арх. А. Харитонов, Е. Пестов и др., 1996 г.), удостоенные Государственной премии России в области архитектуры.

Развитие концепций регионализма в архитектурном проектировании.

В современной архитектурной практике мы всё чаще сталкиваемся с тенденциями глобализации и потери национальной и региональной идентичности. Это происходит из-за появления и широкого распространения анонимной архитектуры «стекла и бетона», которая формируется во многом без учета природно-климатических особенностей, местных традиций и социальных факторов. Одним из направлений, определяющих развитие современной культуры, является регионализм. К теме «Регионализм в архитектуре» неоднократно обращались исследователи и теоретики архитектуры, как в России, так и за рубежом, рассматривая в своих работах различные трактовки и классификации регионализма и акцентируя внимание на разных его аспектах. По мере развития, региональная уникальность складывалась естественным образом, но не из-за отсутствия обмена информацией и непроницаемости границ, как может показаться на первый взгляд, а в результате тесных культурных связей, обменов и творческой переработки новых элементов. Первые целенаправленные и «искусственные» попытки выразить региональную идентичность относятся к концу XIX - началу XX в.. В России такими примерами можно назвать работы Ф. Шехтеля (Ярославский вокзал), разработки «серий» для разных железнодорожных направлений, конкретные объекты которых, однако, не повторялись. В советское время эксперименты по созданию регионально-самобытной архитектуры широко проводились в кавказских республиках, зачастую давая интересные результаты. С течением времени трактование регионализма в архитектуре менялось и, в конечном итоге, переросло от прямого цитирования архитектурных элементов к попыткам следовать глубинной культурной философии места, примером такого подхода может служить появление метаболизма и других творческих течений в послевоенной Японии (рис. 1).

Примеры органичного преломления элементов традиционной архитектуры в новейшей архитектуре.

Рис. 1.Ярославский вокзал в Москве. Аварский театр, Махачкала, Дагестан. Kurashiki City Hall, Япония. К. Ф.Шехтель,1904г. В.Красильников1967г. Танге,1960г. 
 
Регионализм можно трактовать как комплексный подход к архитектурному проектированию, базирующийся на максимально полном учете местных особенностей разного рода, определяющий специфику построения архитектурного объекта и направленный на создание преемственности в рамках определённого культурного и географического контекста. Подчеркнутое внимание к региональным особенностям архитектуры позволяет решить ряд проблем, таких как повышение экономичности и рентабельности строительства (за счет оптимального использования климата, местных материалов, создания уникальности и инвестиционной привлекательности), придание разнообразия городской застройке и обеспечение преемственности для сохранения культурных традиций. Регионализм в архитектуре проявляется в различных направлениях, соответствующих глубине переработки исходного материала. В ходе анализа построек и проектов, созданных в рамках регионального подхода, было установлено, что акцентирование внимания на различных аспектах приводит к появлению разных стратегий в русле региональной архитектуры, в частности, это:

• вдохновение местной природой;

• использование исторических образов, орнаментов, изображений;

• изобретательное использование традиционных материалов;

• переработка традиционных технологий при создании современных инженерных решений;

• реконструкция и вторичное освоение исторического объекта;

• современная интерпретация народной, традиционной архитектуры;

• реализация «духа места»;

• вдохновение традиционными занятиями, промыслами.

Примеры, иллюстрирующие эти подходы, представлены на рис. 2.

Подходы к созданию регионально-ориентированного объекта

Несмотря на то, что все приведённые объекты кажутся абсолютно разными, в их основе лежат общие принципы, которые мы относим к принципам регионализма, а именно – учет местных особенностей и требований различного рода (климатических, природных и пр. продолжение и развитие традиций, соответствие нового строительства реалиям места), адаптация глобальных тенденций, приоритетное сохранение исторического наследия и особое внимание к деталям и «человеческому масштабу». Все требования места можно разделить на 3 группы: обязательные и постоянные, развивающиеся, переменные, но относительное длительные по воздействию, и переменные, (подверженные быстрому изменению). Более подробно они рассмотрены на рис. 3.