Правовой статус арбитражного управляющего (в рамках обсуждения законопроекта о внесении изменений в ФЗ "О несостоятельности (банкротств

 

Отметим, что арбитражный управляющий  является основным, но не единственным субъектом управления в организованной системе банкротства. Отдельные функции управления выполняются собранием кредиторов (планирование, контроль), комитетом кредиторов (организация, контроль), должником (организация), федеральными органами исполнительной власти при банкротстве отдельных категорий предприятий-должников, Банком РФ (при банкротстве кредитной организации). Особое положение в системе банкротства занимает арбитражный суд, реализация контрольной функции которого, осуществляемой в рамках правосудия с использованием дискреционных полномочий, также призвана обеспечивать управление всей системой банкротства.

 

Таким образом, частная практика в  сфере арбитражного управления представляет собой профессиональную деятельность в рамках управления системой банкротства, необходимую, прежде всего, для координации всех элементов системы банкротства в целях максимального удовлетворения требований кредиторов за счет имущества должника. Указанная профессиональная деятельность реализуется арбитражным управляющим в рамках судебного дела о банкротстве посредством осуществления социально значимых полномочий в интересах широкого круга лиц (должника, кредиторов и общества), при этом сам арбитражный управляющий не является носителем публичного интереса. В этом смысле профессия арбитражного управляющего по своей правовой природе близка к профессии адвоката, статус которого определен законодателем в п. 1 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации": адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам и не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные должности.

 

Еще ряд моментов, связанных с  правовым положением арбитражного управляющего, обращает на себя внимание в законопроекте.

 

Во-первых, существенно изменен  порядок утверждения арбитражного управляющего. В выборе утверждаемой судом кандидатуры арбитражного управляющего более не участвуют  должник и кредиторы (представитель  собрания кредиторов). СРО предоставляет список кандидатур (от одного до трех человек) арбитражному суду, который обязан утвердить кандидатуру, занимающую более высокую позицию в данном списке кандидатур. Должнику и кредиторам обеспечивается лишь свободный доступ к проведению процедуры отбора внутри СРО, причем правовые последствия участия указанных лиц в так называемом отборе и учет их мнений не установлены. Видимо, предполагается, что должником будет управлять некий "коллективный разум" в виде СРО, в связи с чем кредиторам достаточно выбрать саму СРО, личность же управляющего не имеет значения. А между тем в науке управления объектом пристального внимания ученых является именно личность управляющего (субъекта управления), оцениваемая с точки зрения не только профессиональных знаний, но и особенностей характера — управляющему должны быть присущи качества лидера, коммуникативность, способность работать в команде, оригинальность, нестандартность мышления при выборе вариантов выхода из кризиса. Очевидно, что и должник и кредиторы заинтересованы в утверждении кандидатуры, обладающей совокупностью всех перечисленных свойств, тем более если такое лицо обладает соответствующей репутацией и уже известно кредиторам и должнику. Возложение "отбора кадров" на СРО не способствует обеспечению гарантированного баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, поскольку та модель СРО, которая сконструирована в законопроекте, предполагает такую степень зависимости арбитражных управляющих (моральной, материальной, профессиональной), которая позволяет СРО стать реальным хозяином положения и оказывать мощное давление на арбитражных управляющих в процессе их деятельности.

 

Во-вторых, значительно снижена  роль арбитражного суда в вопросах утверждения и отстранения арбитражных  управляющих. Утверждая арбитражного управляющего, арбитражный суд руководствуется лишь формальными требованиями, предъявляемыми к кандидату: отсутствие заинтересованности по отношению к должнику и кредиторам; отсутствие задолженности по возмещению убытков, если таковые были причинены при исполнении обязанностей арбитражного управляющего; отсутствие процедур банкротства в отношении арбитражного управляющего; наличие допуска к сведениям, составляющим государственную тайну. Конкурсный кредитор, уполномоченный орган, являющийся заявителем по делу о банкротстве, а также собрание кредиторов вправе предъявить дополнительные требования к кандидатуре арбитражного управляющего, перечень которых является закрытым: образование, стаж, количество ранее проведенных процедур банкротства. Мнения иных лиц, участвующих в деле, относительно утверждаемого кандидата судом не выслушиваются и не учитываются, что идет вразрез с задачами судопроизводства, определенными ст. 2 АПК РФ, и необоснованно ограничивает действие принципа состязательности в деле о банкротстве, гарантирующего каждому лицу, участвующему в деле, право представлять доказательства, высказывать свои доводы и соображения, давать объяснения по всем возникающим в ходе рассмотрения дела вопросам (п. 2 ст. 9 АПК РФ).

 

Законопроект, как и ныне действующий Закон о банкротстве, не предусматривает право арбитражного суда инициативно отстранять арбитражного управляющего. Тем самым законодатель вновь отказывается от возложения на арбитражный суд непосредственного контроля за деятельностью арбитражного управляющего, установив возможность его отстранения только в случае заявления лицами, участвующими в деле, а также СРО, соответствующих ходатайств. Такая позиция представляется спорной(*11). Ограничение диспозитивного начала судопроизводства при рассмотрении дел о банкротстве объективно обусловлено необходимостью защиты как прав и законных интересов довольно широкого круга лиц, участвующих в деле о банкротстве, так и публичного интереса. Законопроект, равно как ныне действующий Закон о банкротстве (п. 1 ст. 25), предусматривает обширный перечень оснований отстранения арбитражного управляющего. К таковым могут быть отнесены нарушения Закона о банкротстве и Правил профессиональной деятельности арбитражных управляющих (в редакции законопроекта — федеральных стандартов), в том числе не связанные с нарушением прав и законных интересов отдельных участников дела и наличием или возможностью причинения им убытков, как-то: непредставление суду отчета о своей деятельности или неисполнение обязанности по выявлению признаков преднамеренного или фиктивного банкротства, ненадлежащее ведение управляющим реестра требований кредиторов, отказ от проведения первого собрания кредиторов, ненадлежащее извещение кредитора о дате и месте проведения первого собрания кредиторов, невключение в повестку дня первого собрания кредиторов вопроса о выборе представителя собрания кредиторов и т. д.

 

Отсутствие ходатайств лиц, участвующих  в деле (в том числе и по мотиву сложности доказывания наступления  убытков), относительно отстранения арбитражного управляющего при наличии указанных обстоятельств ставит суд в двусмысленное положение: с одной стороны, он должен обеспечить надлежащее производство по делу о банкротстве (своевременность и качество процедур банкротства), c другой — принятие соответствующего судебного акта невозможно без обращения лица, участвующего в деле.

 

Изложенное позволяет сделать  следующий вывод. Правовое регулирование  общественных отношений, возникающих  в связи с несостоятельностью должника, должно быть подчинено основной цели — максимально удовлетворить требования кредиторов, в связи с чем управление в системе банкротства, в том числе с помощью арбитражного суда, должно обеспечивать прежде всего баланс прав и интересов должника и кредиторов и нормальный (своевременный, надлежащий) ход процедур банкротства. Таким образом, правовое положение СРО следует подчинить специфике института банкротства. Предлагаемый законопроект, напротив, имеет существенный крен в сторону усиления роли СРО в управляющем воздействии на систему банкротства, вместе с тем намечается явное снижение управляющего воздействия со стороны арбитражного суда (в первую очередь в вопросах утверждения и контроля за деятельностью управляющего), что приведет в итоге к перекосу системы и ее дестабилизации.

 

 

 

*1) Федеральный закон от 26 октября  2002 г. N127-Ф3 "О несостоятельности  (банкротстве)" (с изменениями  и дополнениями) // СПС "Гарант". В данном акте (ст. 2) содержится  следующая дефинация: "Арбитражный  управляющий (временный управляющий,  административный управляющий, внешний управляющий или конкурсный управляющий) — гражданин Российской Федерации, утверждаемый арбитражным судом для проведения процедур банкротства и осуществления иных установленных настоящим Федеральным законом полночий и являющийся членом одной из саморегулируемых организаций".

 

*2) СЗ РФ. 2006. N 3. С. 335.

 

*3) Попондопуло В.Ф. Конкурсное  право: Правовое право: Правовое  регулирование несостоятельности  (банкротства): Учеб. пособие. М., 2001. С. 143.

 

*4) Семина А.Н. Баанкротство: вопросы правоспосбности должника юридического лица. М., 2004. С. 108.

 

*5) Денисов С.А., Егоров А.В., Сарбаш  С.В. Реабилитационные процедуры  в деле о банкротстве. М., 2003. С. 36. Аналогичную точку зрения  выражает А.С. Гутникова: конкурсный  управляющий, имея промежуточное положение между органом и представителем юридического лица, приближается к статусу законного представителя должника (см.: Гутникова А.С. Правовое регулирование открытия и проведения конурсного производства: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М., 2004. С.6).

 

*6) Белоликов  А.И. Банкротство как способ  защиты нарушенных прав: Автореф.  дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 14.

 

*7) Тай Ю.В.  Правоые проблемы арбитражного  управления: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 45.

 

*8) Дорохина  Е.Г. Проблемы предпринимательской деятельности арбитражного управляющего // Правоведение. Известия высших учебных заведений. 2004. N 1. С. 67-73.

 

*9) Алексеев  С.С. Право: азбука — теория  — философия. Опыт комплексного  исследования. М., 1999. С. 372.

 

*10) Статья 20 ТКРФ допускает заключение трудового договора иным лицом, нежели работодатель, на основании федеральных законов. Однако действующий Закон о банкротстве не предоставляет внешнему управляющему права заключать трудовые договоры, ограничившись расплывчатой формулировкой нормы п. 1 ст. 94: "...Управление делами должника возлагается на внешнего управляющего". На наш взгляд, Закон о банкротстве должен конкретизировать полномочия внешнего управляющего при осуществлении им полномочий работодателя, обозначив пределы действий управляющего рамками целей процедуры внешнего управления. Действия управляющего по отношению к работникам должника, ухудшающие их положение, будь то решение вопросов о сокращении штатов, изменении существенных условий трудового договора или переводе на другую работу с связи с производственной необходимостью, должны совершаться исключительно с целью восстановления платежноспособности должника, причем только в том случае, если указанная цель не может быть достигнута иными способами.

 

*11) Следует отметить, что в литературе позиция законодателя по этому вопросу подвергается критике. Так, В. Анохин полагает, что необходимо усилить судебный контроль за деятельностью арбитражных управляющих, обязав их по требованию суда предоставлять отчеты, и расширить полномочия суда, касающиеся отстранения управляющих (см.: Анохин В. Предупреждение и восстановление платежеспособности несостоятельного должника // Хозяйство и право. 2006. N 1 (специальное приложение)). На необходимость ужесточения судебного контроля за деятельностью арбитражных управляющих указывает также В.В. Витрянский: "Арбитражный суд должен иметь право потребовать от арбитражного управляющего в любой момент по своему усмотрению отчет о ходе проведения соответствующей процедуры банкротства... и отстранять его от ведения дел (по инициативе суда)" (Витрянский В.В. Пути совершенствования законодательства о банкротстве // Вестн. ВАС РФ. 2001. N 3).

 

 

Журнал "Законодательство" N 8/2008, Е.Г. Дорохина, кандидат юрид. наук, ведущий научный сотрудник Института перспективных исследований, преподаватель кафедры предпринимательского права МГЮА

 

Источник: Журнал "Законодательство"