Нравственное содержание адвокатской деятельности в уголовном судопроизводстве

Эти доводы вызвали возражения. Так, в юридической литературе отмечается, что в уголовном процессе адвокат-защитник имеет самостоятельные процессуальные права, а не производные от прав обвиняемого. Он от своего имени совершает необходимые для защиты обвиняемого процессуальные и иные действия... защитник свободен в выборе методов, форм защиты, в определении тактики, а также процессуальной позиции по делу. Но он обязан поставить об этом в известность своего подзащитного (доверителя).

В аспекте сказанного представляется обоснованным закрепление в Кодексе  профессиональной этики адвоката следующего положения: в своей процессуальной деятельности адвокат должен быть солидарен с доверителем (подзащитным), но солидарность эта не должна вести к отрицанию определенной самостоятельности. Адвокат самостоятелен и независим в выборе тактических и процессуальных средств для выполнения своего профессионального долга. При этом адвокат исходит из конкретных обстоятельств по делу, внутреннего убеждения, закона и нравственных начал.

Не менее важным является следующее, логически вытекающее из предыдущего и развивающее его, положение. В силу особой значимости мы считаем необходимым также облечь его в форму принципа Кодекса профессиональной этики адвоката: при возникновении разногласий между адвокатом и доверителем (подзащитным) адвокат должен, не унижая честь, достоинство последнего, не оказывая психологического давления, принять все возможные меры к их устранению, способствовать выработке единой позиции по делу.

Ввиду того, что данные положения  дискуссионны, не считаем возможным  ограничиться лишь их констатацией и  попытаемся рассмотреть более детально. Позиция законодателя в данном вопросе основывается на превалирующей в уголовно-процессуальной науке точке зрения применительно к институту защиты, согласно которой хотя защитник самостоятельная фигура в уголовном процессе, но он призван только защищать и потому не вправе занимать позицию, отличающуюся от позиции его подзащитного, если это может нанести вред последнему¹⁴.

Мысль эту отстаивают многие авторы. Так, М.О. Баев утверждает, что "деятельность защитника ни в коем случае не должна усугублять положения подзащитного относительно предъявленного ему обвинения (возникшего подозрения) в совершении преступления и влечь усиление его обоснованности; как минимум она должна быть по отношению к этим параметрам нейтральна" <10>.

Очевидно, позиция защитника может отличаться от позиции подзащитного исключительно при условии, если выбранное им направление защиты благоприятствует положению последнего. Такую линию защиты следует расценивать как соблюдение профессионального долга адвокатом перед доверителем.

О праве и нравственном долге адвоката поступать, исходя из материалов дела и своего внутреннего  убеждения, независимо от позиции, занятой  его подзащитным, написано немало. В  прошлом это мнение отстаивали Н.Н. Полянский, А.Ф. Кони, И.Д. Перлов, А.Л. Цыпкин. В частности, как утверждал Н.Н. Полянский, "если у адвоката все же сложилось убеждение в виновности обвиняемого, чувство собственного достоинства и достоинства той профессии, которую он выполняет, не должно позволить ему говорить, что он убежден в обратном".

Сторонники противоположной  точки зрения в данном вопросе  в качестве аргумента, подтверждающего  обоснованность своей позиции, указывают  на то, что убеждение адвоката не застраховано от ошибок.

По убеждению, в частности, Ю.П. Гармаева, "выражение в уголовном судопроизводстве позиции вопреки воле доверителя является одним из видов нарушений адвокатов, совершаемых против своего клиента либо из ложно понятых его интересов".

Полагаем, если доверитель отрицает свою вину, а адвокат убежден в  его виновности, то коллизия (расхождение) позиций подзащитного и защитника в данном вопросе недопустима. В этом случае адвокат не вправе действовать по своему внутреннему убеждению, ведь он фактически станет своеобразным обвинителем и судьей, который решает вопрос о виновности своего подзащитного. Противоположную позицию при такой коллизии интересов следует расценивать не иначе как проявление профессиональной деформации личности адвоката, не осознающего своего профессионального долга и назначения оказываемой им процессуальной функции, поскольку подобное поведение в конечном итоге может привести к ухудшению процессуального положения подзащитного.

Кроме того, адвокат в  данном случае совершает дисциплинарный проступок, нарушая требования Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ", а именно адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя (п. 3 ч. 4 ст. 6). Данное положение, - как утверждает Ю.П. Гармаев, - является одним из первичных постулатов, основой основ защитительной деятельности адвоката.

В адвокатской практике возможен и такой конфликт позиций: доверитель настаивает на использовании незаконного  средства защиты либо же весьма сомнительного с точки зрения нравственности.

Полагаем, в данном случае адвокату следует руководствоваться  таким общим нравственным началом, предъявляемым к адвокатской  деятельности, как добросовестное ведение  дела.

Использование адвокатом доказательств, в достоверности  которых он убежден, истолкование им закона, норм права в точном их смысле, в действительном их содержании, руководствуясь при этом своим правосознанием, свидетельствует  о добросовестном исполнении профессиональных обязанностей.

Таким образом, следует признать обоснованным как  с этической, так и с правовой точек зрения требование, чтобы адвокат  не приводил факта, в ложности которого он сам субъективно убежден. Адвокат, выполняя свои процессуальные обязанности, не связан позицией доверителя (подзащитного), его указаниями и желаниями в том, что касается выбора законных и нравственных средств защиты. М.Ю. Барщевский в этой связи подчеркивает, что "адвокат не идет в услужение к клиенту, не становится его личным "наемным рабочим", но выполняет функцию поверенного, то есть является самостоятельно действующим профессионалом, выполняющим конкретную функцию по защите законных прав и интересов клиента всеми законными способами".

Способствование необъективному исследованию обстоятельств дела, хотя и может соответствовать желанию того или иного доверителя (подзащитного), тем не менее следует расценивать не иначе как проявление признаков "деформации совести" адвоката как профессионального участника уголовного судопроизводства. Такое поведение противоречит не только интересам правосудия, но и нормам нравственности.

В заключение хотелось бы отметить следующее: внутреннее убеждение  адвоката понимается как формирование собственного взгляда на фактические  обстоятельства дела, как необходимость личной оценки доказательств. При этом следует учитывать, что внутреннее убеждение адвоката абсолютно не застраховано от превращения в самоуверенность, бездоказательную и бесконтрольную убежденность, что на практике ведет к нарушению прав доверителя. Именно поэтому "сочетать объективность с односторонностью, а свое убеждение с интересами подзащитного - это одна из величайших сложностей адвокатской профессии. Как справедливо подчеркивает А.Д. Бойков, требуется действительно высокий  уровень профессиональной культуры, чтобы эту сложность преодолеть".

2.2. Нравственные  основы поведения адвоката во  взаимоотношениях с отдельными  участниками уголовного судопроизводства

Адвокатура  призвана содействовать успешному  осуществлению правосудия. Вступая  в уголовный процесс по приглашению  или по назначению, адвокат становится участником уголовного судопроизводства, хотя и связанным с подзащитным, но тем не менее самостоятельно осуществляющим функцию огромного общественного значения: защищая подсудимого, он тем самым содействует осуществлению задач уголовного судопроизводства. Адвокат помогает суду установить действительные обстоятельства по уголовному делу, выяснить данные, оправдывающие подсудимого или смягчающие его ответственность, и правильно применить закон, назначить справедливое наказание.

Участие защитника в уголовном деле является реализацией одного из принципов уголовного процесса — права на защиту. Право на адвоката является конституционным и гарантировано каждому (ч. 1 ст. 48 Конституции). Адвокат является участником процесса со стороны защиты. Также он может быть представителем потерпевшего или гражданского истца — на стороне обвинения. В процессе осуществления своей деятельности адвокат руководствуется положениями законодательства и нормами этики, как общей, так и профессиональной.

Как известно, предметом регулирования общей этики является нравственное поведение человека вообще, любой профессии, в любых обстоятельствах. Предметом адвокатской этики является предписываемое корпоративными правилами должное поведение члена адвокатской ассоциации в тех случаях, когда правовые нормы не устанавливают для него конкретных правил поведения. Поскольку деятельность адвоката направлена на защиту основных прав и свобод человека и гражданина, этика играет очень важную роль в его деятельности. Безусловно, деятельность адвоката регулируется и нормами общей этики, что нашло отражение в Кодексе профессиональной этики адвоката, — нормы о вежливом корректном поведении во время работы… Адвокат, не соблюдающий данные нормы, будет подвергнут определенным санкциям со стороны адвокатского сообщества. Но в большинстве своем деятельность адвоката регулируется нормами профессиональной этики.

Всем известно, что один из основных принципов адвокатской  деятельности — «клиент всегда прав, любое желание клиента — закон». Но, поскольку адвокат в своей деятельности руководствуется только законом (имеется в виду нормативный акт), из этого принципа вытекает исключение. Никакое желание клиента не может принудить адвоката к нарушению закона. Указанный выше принцип можно перефразировать — «любое законное желание клиента — закон». В свою очередь, и со стороны адвоката не должно быть ничего противозаконного.

Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого. Отказ  может выражаться как прямо (заявление  адвоката), так и косвенно (пассивное участие в процессе). Как правило, в случае отказа адвокат стремится обезопасить себя от возникновения конфликта позиций между ним и клиентом. Иногда адвокаты требуют от клиента заявления об отказе от защитника; отказ от адвоката принимает недобровольный характер и оказывается не чем иным, как замаскированным отказом адвоката от защиты. А это влечет дисциплинарное взыскание. Если клиент не хочет изменить позицию, значит, изменить ее должен адвокат: у него нет альтернативы. Отказом от защиты не является отказ от подписания протоколов следственных действий, от ознакомления с материалами следствия, если существуют факты, свидетельствующие о том, что адвокат принял на себя поручения и работал по нему, а также если данные действия были выполнены в интересах подзащитного. Таким отказом адвокат может выразить свое несогласие с действиями органов расследования, привлечь внимание к нарушенным правам своего доверителя со стороны этих органов. Теперь рассмотрим этические нормы, регулирующие работу адвоката непосредственно с делом. Она начинается с принятия поручения.

2.2.1. Проблема  принятия поручения

Вначале следует  сказать, что адвокат обязан отреагировать  в вежливой корректной форме на поступившее  к нему обращение за помощью, независимо от того, примет он его в дальнейшем или откажется. Обратившийся должен знать, какое решение принял адвокат.

По данному  вопросу существуют две основные принципиально отличные теории —  закономерности (Бентам, Пикар, Невядомский) и избирательности (Васьковский, Мейер, Джаншиев). Представители первой теории считают, что адвокат, за исключением особых случаев, не может и не должен отказываться ни от какого дела. Иначе он займет место судьи. Действительно, адвокат не должен выполнять функции суда, определяя законность, моральность и этичность позиции клиента. Считается, что безнравственных законов не существует. Отсюда некоторые исследователи делают вывод о том, что безнравственная, аморальная позиция доверителя должна быть признана одновременно и противозаконной. Поскольку адвокат должен строго следовать закону, он не имеет права принимать подобное поручение. Однако слабым местом данного утверждения является описанная выше ситуация — адвокат принимает на себя роль судьи, поскольку только суд вправе решать, что противозаконно, а что — нет.

Теория избирательности  утверждает, что адвокат вправе и  должен, в определенном смысле этого  слова, выбирать дела, правда, выбирать не те из них, которые он хочет вести, а те, которые он вести по указанию закона однозначно не должен. Такими делами являются:

1) дела, в расследовании  и решении которых принимает  участие лицо, с которым адвокат  состоит в родственных (свойственных) отношениях;

2) адвокат по  данному делу ранее оказывал  юридическую помощь лицу, интересы  которого противоречат интересам лица, обратившегося с просьбой о ведении дела, или участвовал ранее в деле в качестве судьи, свидетеля, прокурора, эксперта, переводчика или секретаря судебного заседания;

3) гражданское  дело связано с уголовным делом,  в котором адвокат участвовал  ранее в качестве лица, производившего дознание, следователя, понятого или общественного обвинителя;

4) адвокат находится  в родственных (свойственных) отношениях  с другим адвокатом, который  по тому же делу оказывает  юридическую помощь лицу, интересы  которого противоречат интересам обратившегося, а равно с адвокатом, который ранее оказывал такую помощь лицу с противоположными интересами по делу;

5) если разрешение  спора может повлиять на его  собственные имущественные интересы, поскольку он не сможет быть  объективным. Очень сложным представляется вопрос о принятии адвокатом поручения, когда его позиция расходится с общепринятой правоприменительной. Понятно, что при данной позиции выигрыш дела является сложным. Некоторые исследователи (в частности, Д.А. Ватман) считают, что в данном случае адвокат должен отказаться от принятия поручения. Наша позиция заключается в том, что при возникновении данной ситуации адвокат вправе принять поручение, но обязан разъяснить доверителю возможность неблагоприятных последствий.