Англичане под угрозой десанта наполеона в 1803 году

АНГЛИЧАНЕ ПОД УГРОЗОЙ ДЕСАНТА НАПОЛЕОНА  
В 1803 ГОДУ

А.А. Егоров  
Егоров Александр Александрович - д.ист.н., проф. Ростовского государственного педагогического ун-та, зав. каф. всеобщей истории.

Среди множества довольно часто упоминаемых и в то же время явно недостаточно изученных событий наполеоновской эпохи остается эпизод с подготовкой французского десанта на Британские острова в начале XIX в.

Сложность проблемы заключается в том, что сам Наполеон сумел максимально запутать этот вопрос. В разные годы жизни он высказывал разные, иногда даже диаметрально противоположные, мнения по этому поводу. Находясь в английском плену, на о. Святой Елены, он уверял, что десант на Британские острова был вполне возможен и тщательно им готовился.

"Если бы  мне удалось осуществить высадку  войск на берег Англии, - заявил он доктору О'Мира 18 февраля 1818 г., - то у меня не было бы сомнений в том, что я добьюсь осуществления своих планов. Для высадки были готовы три тысячи шлюпов и ботов, на каждом из которых размещалось двадцать человек, одна лошадь и пропорциональное число артиллерии. Применив хитроумную уловку, мы бы отвлекли ваш флот подальше от берегов Англии ...что сделало бы меня полным хозяином Английского канала. Без этой хитроумной операции с вашим флотом я бы не рискнул совершить попытку высадки на берег Англии. Мне было бы достаточно четырех дней, чтобы войти в Лондон. В стране, подобной Англии, изобилующей равнинами, организовать оборону очень трудно. Я не сомневаюсь в том, что ваши войска выполнили бы свой долг, но одно проигранное сражение, и ваша столица была бы в моей власти. Вы бы не смогли собрать армию, достаточно сильную для того, чтобы победить меня в генеральном сражении. Ваши идеи о том, чтобы предать огню и уничтожить ваши города и саму столицу звучат очень правдоподобно в дискуссии, но абсолютно нереальны для их осуществления. Вы бы приняли участие в сражении и проиграли его. «Ну что ж, - сказали бы вы, - нас разбили, но мы не потеряли нашей чести. Теперь мы постараемся извлечь небольшую выгоду из нашего несчастья. Мы должны договориться». Я бы предложил вам конституцию вашего собственного выбора, сказав вам: «Соберите в Лондоне депутатов от народа и выбирайте себе конституцию». Я бы призвал Бурдетта и других популярных лидеров, чтобы подготовить текст конституции, соответствующий пожеланиям народа" [1].

"Мой план  десанта в Англию был серьезным  предприятием, - признавался он Лас-Казу. - Только континентальные дела помешали моей попытке осуществить его". "Я никогда не обсуждал свой проект десанта в Англию: за неимением лучшего, как мне потом уже приписывали, я собрал на берегах Булони 200 000 солдат и израсходовал восемьдесят миллионов, чтобы позабавить парижских бездельников, на самом же деле проект был делом серьезным, десант - возможным, но флот Вильнева все расстроил. Кроме того, в это время английский кабинет поторопился раздуть пожар континентальной войны". "Мой план заключался в том, - подчеркивал Наполеон, - чтобы после высадки двигаться далее на Чатам, Портсмут и захватить главные морские крепости страны. Одно или два выигранные сражения доставили бы мне обладание остальной частью острова: в 1804 г. нравственный дух англичан не был столь высок, как ныне" [2].

Личный секретарь Бонапарта Луи-Антуан Бурьенн в то же самое время упоминает о том, что в доверительной беседе с ним 15 декабря 1803 г. (т.е. через семь месяцев после разрыва Амьенского мира и в самый разгар Булонских приготовлений. - А.Е.) Первый консул категорично заявил, что высадка в Англии невозможна, так как это была бы откровенная глупость: пусть даже будут выиграны два сражения - одно на берегу, другое близ Лондона, но армия вторжения уменьшится на три четверти без надежды на подкрепление. "Пока мы не достигнем превосходства нашим флотом, - констатировал Наполеон, - никогда не должно и помышлять о таком замысле" [3].

Итак, в качестве английского пленника Наполеон много и охотно рассуждал о десанте на Британские острова, признавая этот замысел отнюдь не фантастическим, но вполне реальным. Бонапарт "образца" 1803 г. считал план прямого нападения на "коварный Альбион" невозможным и даже отказывался всерьез говорить о нем. Думается, что противоречие между этими высказываниями Наполеона кажущееся. Дело в том, что и на Святой Елене в 1818 г. и во Франции - в 1803 г. Наполеон подчеркивал необходимость наличия мощного флота, способного обеспечить французам хотя бы кратковременное господство над англичанами в проливах, отделяющих Великобританию от континента. Без этого непременного условия всякая попытка высадить десант на английский берег была чревата самыми катастрофическими для французов последствиями. Реалист до мозга костей, Наполеон в 1803 г. еще далеко не тот самоуверенный диктатор, каким он станет впоследствии, прекрасно это сознавал и был совсем не склонен всерьез ввязываться в эту авантюру.

В нашу задачу не входит анализ того, как подготавливался французский десант в Англию и был ли план нападения на Британские острова в 1803-1804 гг. реалистичным или нет [4]. Мы попытаемся показать, как эта угроза воспринималась тогда жителями самого Соединенного Королевства.

Приготовления Наполеона к вторжению в Великобританию не могли не произвести определенного впечатления на англичан. Наиболее ярко их реакция отразилась в памфлетах, опубликованных в Англии в то время. Один из немногих, автор которого известен (это некто Томас Брук Кларк; в большинстве своем памфлеты публиковались анонимно), с характерным названием "Исторический и политический взгляд на дезорганизацию Европы" [5] был издан в Лондоне в 1803 г. и посвящен его королевскому высочеству, герцогу Кумберлендскому. По существу, этот патриотический опус явился своеобразным ответом на два сочинения, вышедшие во Франции: одно - о свободе британской прессы, приписываемое Талейрану, и другое - приписываемое заместителю Талейрана - Отериву, в котором последний попытался всю вину за неустройства, случившиеся в Европе, возложить на Россию, Пруссию и Англию. В сочинении Отерива, по мнению Кларка, проповедуются "ошибочные принципы, перемешенные с ошибочными утверждениями" [6].

Памфлет Кларка, разбитый на 10 глав и насчитывающий более 200 страниц, затрагивает многие темы, но красной нитью в нем проходит идея о "беспокойном честолюбии" Франции, которая и является на самом деле "первейшим нарушителем баланса сил" в Европе. Список инкриминируемых Франции прегрешений очень велик, и автор, ведя речь о"тиранических посягательствах" французов в Европе, начинает свой "исторический экскурс" еще с XIV в., упомянув, в частности, договор французского короля (от 5 мая 1320 г.) с графом Робертом Фландрским, свидетельствующий о захватнических планах Франции в отношении сопредельных территорий. Развивая избранную тему, Кларк пишет о договоре 4 апреля 1407 г., который носил, по его мнению, явно экспансионистский характер. Весьма нелицеприятно автор памфлета отзывается об эпохе "короля-солнца", говоря о"честолюбивых захватах Людовика XIV" и о том, что "слава Людовика XIV произросла благодаря морю пролитой крови" [7].

Осуждая французскую агрессию в Европе, Кларк пытается доказать необоснованность сформулированных Отеривом обвинений против России, Пруссии и Англии. Ревностнее всего он стремится "обелить" Англию, заявив, что именно "морское могущество Великобритании" способствует сохранению европейской стабильности, а ее "торговая гегемония является полезным источником развития предпринимательства и роста богатств всей Европы" [8].

Автор памфлета задается вопросом: к чему может привести гибель Англии? К тому, пишет он, к чему в свое время привела Рим гибель Карфагена. В Риме начались разрушительные гражданские войны, которые вызвали крушение древнеримского государства. "Под развалинами Карфагена пал Рим", - с пафосом заявил Кларк [9].

Довольно пространно (с цифровыми выкладками) рассуждая о постоянном росте экономический и морской мощи Британии, автор памфлета отмечает, что Англия без ущерба для своего сельского хозяйства и торговли может выставить армию в 1 млн. человек. "Бог и природа (читай: проливы. - А.Е.) являются для нас большим подспорьем; и если мы не навредим себе сами, - мы станем счастливейшим, величайшим и самым сильным народом на свете" [10].

Два любопытных анонимных памфлета, появившихся в Лондоне в том же 1803 г., были посвящены ответу на вопрос, почему же Англия должна вступить в войну с Францией. Один из них так и назывался: "Вопрос: почему мы должны воевать" [11]. Автор этого памфлета, настроенный довольно непримиримо по отношению к сторонникам войны с Францией и весьма благожелательно к последней, в завершающей его части даже вынужден был оправдываться, утверждая: "Я не являюсь адвокатом Бонапарта; я - адвокат справедливости, разумной политики и здравого смысла. Мое мнение относительно Первого консула мало чем отличается от мнения большей части человечества; равно как и другие, я сознаю несправедливость его захватов и жесткость его деспотизма" [12].

Заметное место в памфлете занимает опровержение официальной британской версии причин разрыва отношений между Англией и Францией, причем памфлетист едко характеризует сформулированные в правительственных кругах резоны войны как "воображаемую опасность". Одновременно автор памфлета пытается побудить читателя более критически взглянуть на политику английского кабинета: "Пусть Англия посмотрит на саму себя, строго оценит свое собственное поведение; пусть никакие страсти или предрассудки не побудят ее закрыть глаза на собственные ошибки и не приведут ее к краху" [13].

По мнению автора памфлета в возникшей кризисной ситуации вина всецело должна быть возложена на английскую сторону. Суммируя антифранцузские деяния Британии, автор пишет: "Они (французы. - А.Е.) направили к нам своих коммерческих агентов - мы их отослали обратно. Они спросили, вышлем ли мы эмигрантов, живущих в Британии, - мы вновь ответили отказом. Они спросили - прекратим ли мы оскорбительные выпады в их адрес и остановим поток «скандальных публикаций»? Мы ответили, что нет" [14].

Общий вывод автора памфлета, невзирая на воинственную концовку его сочинения, таков: Англия во многом сама виновата в разрыве Амьенского мира; обвинения, высказанные англичанами в адрес Франции - необоснованы и несправедливы; Англия не обязана вмешиваться в европейский конфликт в угоду Австрии, России, другим державам и таким образом "выступать в качестве защитницы вселенной от Германского океана до Индийского моря, добиваться независимости датчан, свободы швейцарцев, гарантировать безопасность Египта, Палестины и Сирии, Оттоманской империи, Персии и полуострова Индостан" [15].

Альтернативное мнение, причем выраженное в предельно бескомпромиссной и агрессивной манере, высказал автор памфлета "Доводы в пользу войны в ответе на памфлет, озаглавленный "Почему мы должны воевать?" [16]. Обвиняя своего анонимного оппонента в отсутствии патриотизма, он называет его "приверженцем Франции", досадуя на "его пагубное стремление услужить ей (Франции. - А.Е.)" [11]. Впрочем, критика автора предыдущего памфлета выходит далеко за рамки личных нападок. С презрением отметив"глубочайшее невежество" и "непоколебимый скептицизм" своего идейного противника, обнаружив в его памфлете "прямые противоречия установленным фактам", автор обрушивается на "ложную систему" и "злонамеренную цель его памфлета". "На хорошо информированных людей, - заявляет он, - этот памфлет не произведет ни малейшего впечатления; но он может быть опасен, если попадет в руки человека несведущего" [18].

Автор прилагает немало сил для доказательства того, что, при всем его отвращении к войне и сопряженными с нею несчастьями, в иных ситуациях войну следует воспринимать как Божье благо. Именно такой, в его интерпретации, ведется нынешняя война с Францией - "война справедливая и необходимая".

Далее в памфлете почти синхронно развиваются две темы: агрессивность Франции и английские благородство, умеренность и верность своим союзническим обязательствам. В заключительной части памфлета этот "патриотический" автор критикует сомнение своего оппонента о желательности невмешательства Англии в континентальные и прочие дела:

"Если мы  последуем советам нашего автора, мы можем дождаться того времени, когда могущество Франции станет  столь гигантским... столь богатым  своими ресурсами, столь изобилующим  средствами, столь обеспеченным  оружием как защиты, так и нападения, что само политическое существование  этой страны (Англии. - А.Е.) будет зависеть от ее (Франции. - А.Е.) милости".

Таким образом можно превратиться, в конце концов, в "жалких рабов ее (Франции. - А.Е.) низменных страстей". Чтобы противостоять этому злу, необходимо действовать в рамках"общей политики всех великих держав Европы", состоящей в "сохранении политического баланса" и в обуздании страны, стремящейся к увеличению своего могущества. Для этого необходимо сформировать конфедерации (союзы), "чтобы покончить с ее (Франции. - А.Е.) посягательствами и положить конец ее честолюбию" [20].

Завершая памфлет, автор констатирует: "Нас вновь заставили взяться за оружие" [21]. Не важно, отметил он, как воспримут новую войну датчане, швейцарцы, римляне, неаполитанцы, представляющие "закабаленные и несчастные страны". Зато другие государства увидят нацию, "достойную тех прав, которыми она наслаждается, и пусть они лучше подумают не о нас, а о себе и почувствуют стыд за свое униженное положение" [22].

Свидетельством паники, которая в 1803 г. охватила добропорядочных жителей "туманного Альбиона", был 50-страничный трактат некоего Д. Леттиса, изданный тогда же в Лондоне, под выразительным заголовком: "План безопасной эвакуации гражданского населения из городов и деревень, находящихся на побережье Великобритании и Ирландии, в случае угрозы вторжения, с предложениями, как ускорить приготовления к эвакуации" [23].

На первых страницах своего сочинения Леттис пишет о "военном духе" и "отваге" законопослушных англичан, готовы преградить путь дерзкому агрессору. По его словам, "мириады волонтеров" (совместно с регулярными войсками) буквально рвутся в бой. Рассуждая далее о том, насколько велика опасность вторжения, автор трактата заявляет: "Окончательный успех такого рода попытки (французской высадки в Англии. - А.Е.), случись она на самом деле, уже был решительно отвергнут... Тем не менее пока у власти во Франции остается Бонапарт, будет существовать вероятность французского десанта в Англию и... такого рода возможность будет допустима". Поэтому британское правительство и нация не должны пренебрегать предосторожностями и необходимыми в данной ситуации приготовлениями [4].